Путинская доктрина Ход с Украиной всегда был частью плана
Автор: Анджела Стэнт для Foreign Affairs 27 января 2022
Перевод: Ирина Харив
Сегодняшний кризис между Россией и Украиной - расчет, на который ушло 30 лет. Он о намного большем, чем Украина и ее возможное членство в НАТО. Он о будущем европейского порядка, созданного после распада Советского Союза. За 90-ые годы США и их союзники спроектировали евро-атлантическую систему безопасности, в которой у России не было четких обязательств и интересов, и с того времени, как Президент Росси Владимир Путин пришел к власти, Россия этой системе бросает вызов. Путин постоянно жаловался на то, что глобальный порядок игнорирует проблемы безопасности России и требовал, чтобы Запад признавал права Москвы на сферу привилегированных интересов в пост- советском пространстве. Он организовал вторжения в соседние государства, такие как Грузия покинувшая орбиту России, для того чтобы предотвратить ее полную переориентацию.
Сейчас Путин зашел еще дальше. Он угрожает намного более обширным вторжением в Украину, чем аннексия Крыма и интервенция на Донбассе проведенная в 2014, вторжением, которое подорвет нынешний порядок и потенциально утвердит превосходство России в том, что он называет “законным” местом на Европейском континенте и в мировых отношениях. Он считает, что сейчас самое время действовать. По его мнению, США слабы, разделены и менее способны проводить согласованную внешнюю политику. За десятки лет при власти, он стал более циничным в отношении стойкости США. Путин сейчас при пятом американском президенте и он стал считать Вашингтон ненадежным собеседником. Новое немецкое правительство еще ищет себя, Европа в целом сфокусирована на внутренних вопросах, а сложный рынок энергетики дает России больше влития на континент. Кремль считает, что может положиться на Пекин, так же, как и когда Китай поддержал Россию после изоляции Западом в 2014 году.
Путин еще может принять решение не в пользу вторжения. Но так или иначе, поведение Президента России диктуется набором принципов внешней политики, которые показывают, что Москва еще будет проводить подрывную деятельность в последующие годы. Назовем это “Путинской доктриной”. Ключевым элементом этой доктрины является добиться от
Запада относиться к России так, как-будто она - Советский Союз, сила, которую стоит уважать и бояться, с особенными правами в своем соседстве и голосом в каждом важном международном вопросе. Доктрина подразумевает, что только несколько государств должны иметь такую привилегию, вместе с полным суверенитетом, а другие должны поклоняться перед их желаниями. Это подразумевает защиту действующих авторитарных режимов и подрыв демократий. И доктрина связана воедино всеобъемлющей целью Путина: устранение последствий распада СССР, раскол трансатлантического союза и пересмотр географического урегулирования, положившего конец холодной войне.
Привет из прошлого
Россия, согласно Путину, имеет полное право на место за столом, когда принимаются все значимые международные решения. Запад должен признать то, что Россия входит в глобальный совет директоров. После того, что Путин описывает, как унижение 90-ых годов, когда сильно ослабленная Россия была вынуждена согласиться на порядок установленный США и их европейскими союзниками, он в большей мере добился своей цели. Несмотря на то, что Москва была исключена из Большой Восьмерки после аннексии Крыма, ее вето в Совете Безопасности США и роль энергетической, ядерной и географической супердержавы гарантирует, что остальной мир будет принимать ее мнение всерьез. Россия успешно отстроила свою военную мощь после войны с Грузией в 2008 и сейчас является доминирующей региональной военной силой, с возможностью проецировать силу глобально. Способность Москвы угрожать своим соседям позволяет ей заставить Запад сесть за стол переговоров, что стало очевидным в последние несколько недель.
По мнению Путина, применение силы абсолютно оправданно, если Россия считает, что ее безопасности что-то угрожает: интересы России равноценны интересам Запада, и Путин настаивает на том, что США и Европа ими пренебрегают. По большей части, США и Европа отвергают Кремлевский нарратив недовольства, которое в первую очередь сосредоточено на распаде Советского Союза и особенно на отделении Украины от России. Когда Путин назвал распад Советского Союза Великой геополитической катастрофой двадцатого столетия”, он сокрушался по поводу того, что 25 миллионов россиян оказались вне России, и он в особенности критиковал то, что 12 миллионов россиян оказались в новом украинском государстве. В его публикации прошлого лета “Об историческом единстве россиян и украинцев” он написал, что в 1991 “люди, которые там жили, в одночасье оказались за границей. И были уже действительно оторваны от исторической Родины.” Его эссе было недавно распространено среди российских военных. Нарратив проигрыша Западу завязан на особенно навязчивой идее Путина: идея о том, что НАТО, не довольствуясь лишь признанием или помощью постсоветским государствам, может угрожать самой России. Кремль настаивает на том, что эта озабоченность основана на реальных опасениях. В конце концов, Россия неоднократно подвергалась вторжению с Запада. В двадцатом веке она был захвачена антибольшевистскими союзными войсками, в том числе некоторыми из Соединенных Штатов, во время гражданской войны с 1917 по 1922 год. Германия вторгалась дважды, что привело к гибели 26 миллионов советских граждан во Второй мировой войне. Путин прямо связал эту историю с нынешними опасениями России по поводу инфраструктуры НАТО, приближающейся к границам России, и вытекающими из этого требованиями Москвы о гарантиях безопасности. Но сегодня Россия - ядерная супердержава, которая размахивает новыми гиперзвуковыми ракетами. Ни одна страна — и менее всего ее меньшие и более слабые соседи — не собирается вторгаться в Россию. В действительности, соседи страны на западе придерживаются другого мнения и подчеркивают свою уязвимость на протяжении веков перед вторжением из России. Соединенные Штаты также никогда не нападут, хотя Путин и обвинил их в стремлении «отрезать сочный кусок нашего пирога». Тем не менее историческое самоощущение уязвимости России находит отклик у населения страны. Подконтрольные правительству СМИ пестрят заявлениями о том, что Украина может стать стартовой площадкой для агрессии НАТО. Действительно, в своем прошлогоднем эссе Путин написал, что Украину превращают в «плацдарм против России».
Путин также считает, что Россия имеет абсолютное право на сферу привилегированных интересов на постсоветском пространстве. Это означает, что ее бывшие советские соседи не должны вступать ни в какие союзы, которые считаются враждебными Москве, особенно в НАТО или Европейский союз. Путин ясно изложил это требование в двух договорах, предложенных Кремлем 17 декабря, которые требуют, чтобы Украина и другие постсоветские страны, а также Швеция и Финляндия, придерживались постоянного нейтралитета и воздерживались от стремления к членству в НАТО. НАТО также придется вернуться к своему военному строю 1997 года, предшествовавшему первому расширению, выведя все войска и технику из Центральной и Восточной Европы. (Это привело бы к сокращению военного присутствия НАТО до уровня, который был при распаде Советского Союза.) Россия также имела бы право вето на внешнеполитический выбор своих соседей, не входящих в НАТО. Это обеспечит приход к власти пророссийских правительств в странах, граничащих с Россией, включая, в первую очередь, Украину.
Разделяй и властвуй
Пока ни одно западное правительство не готово принять эти экстраординарные требования. Соединенные Штаты и Европа широко поддерживают идею о том, что страны могут свободно определять как свои внутренние системы, так и свою внешнеполитическую принадлежность. С 1945 по 1989 год Советский Союз отказывал в самоопределении Центральной и Восточной Европе и осуществлял контроль над внутренней и внешней политикой членов Варшавского договора через местные коммунистические партии, тайную полицию и Красную Армию. Когда страна слишком далеко отходила от советской модели — Венгрия в 1956 году и Чехословакия в 1968 году, — ее лидеров свергали силой. Варшавский договор был союзом с уникальной историей: он вторгался только в своих членов.
Интерпретация суверенитета в современном Кремле имеет заметные параллели с интерпретацией Советского Союза. Он утверждает, перефразируя Джорджа Оруэлла, что некоторые государства более суверенны, чем другие. Путин сказал, что лишь несколько великих держав — Россия, Китай, Индия и Соединенные Штаты — обладают абсолютным суверенитетом и свободны выбирать, к каким союзам они присоединятся или нет. Меньшие страны, такие как Украина или Грузия, не являются полностью суверенными и должны уважать ограничения России, так же как Центральная Америка и Южная Америка, по словам Путина, должны прислушиваться к своему большому северному соседу. Россия также не ищет союзников в западном смысле этого слова, а вместо этого ищет взаимовыгодных инструментальных и деловых партнерских отношений с такими странами, как Китай, которые не ограничивают свободу России действовать или не судят ее внутреннюю политику. Такие авторитарные партнерства — элемент путинской доктрины. Президент представляет Россию как сторонника статус-кво, поборника консервативных ценностей и международного игрока, уважающего признанных лидеров, особенно автократов. Как показали недавние события в Белоруссии и Казахстане, Россия — это сила, которая может поддержать авторитарных правителей, находящихся в боевой готовности. Она защищал автократов как по соседству, так и далеко за его пределами, в том числе на Кубе, в Ливии, Сирии и Венесуэле. Запад, по мнению Кремля, вместо этого поддерживает хаос и смену режима, как это произошло во время войны в Ираке 2003 года и арабской весны 2011 года.
Но в своей собственной «сфере привилегированных интересов» Россия может действовать как ревизионистская держава, когда считает, что ее интересы находятся под угрозой, или когда она хочет продвигать свои интересы, как это продемонстрировали аннексия Крыма и вторжение в Грузию и Украину. Стремление России добиться признания в качестве лидера и сторонника сильных режимов в последние годы становится все более успешным, поскольку поддерживаемые Кремлем группы наемников действуют от имени России во многих частях мира, как в случае с Украиной. Ревизионистское вмешательство Москвы также не ограничивается тем, что она считает своей привилегированной областью. Путин считает, что интересам России лучше всего отвечает расколотый трансатлантический альянс. Соответственно, он поддерживал антиамериканские и евроскептические группы в Европе; поддерживал популистские движения левых и правых по обе стороны Атлантики; участвовал во вмешательстве в выборы; и в целом способствовали обострению разногласий в западных обществах. Одна из его главных целей — заставить Соединенные Штаты уйти из Европы. Президент США Дональд Трамп с презрением относился к альянсу НАТО и пренебрежительно относился к некоторым ключевым европейским союзникам Соединенных Штатов, в частности тогдашнему канцлеру Германии Ангеле Меркель, и открыто говорил о выходе Соединенных Штатов из организации. Администрация президента США Джо Байдена усердно стремилась восстановить альянс, а сфабрикованный Путиным кризис вокруг Украины укрепил единство альянса. Но в Европе есть достаточно сомнений относительно прочности приверженности США после 2024 года, чтобы Россия добилась определенного успеха, усиливая скептицизм, особенно через социальные сети. Ослабление трансатлантического альянса может открыть Путину путь к достижению его конечной цели: отказаться от либерального, основанного на правилах международного порядка после окончания холодной войны, продвигаемого Европой, Японией и Соединенными Штатами, в пользу другого, более уступчивого России. Для Москвы эта новая система может напоминать систему международных отношений девятнадцатого века. Это также может превратиться в новое воплощение Ялтинской системы, где Россия, США, а теперь и Китай делят мир на триполярные сферы влияния. Растущее сближение Москвы с Пекином действительно усилило призыв
России к постзападному порядку. И Россия, и Китай требуют новой системы, в которой они будут иметь больше влияния в многополярном мире. Системы девятнадцатого и двадцатого веков признавали определенные правила игры. Ведь во время холодной войны Соединенные Штаты и Советский Союз в основном уважали сферы влияния друг друга. Два самых опасных кризиса той эпохи — Берлинский ультиматум советского премьера Никиты Хрущева в 1958 году и Карибский кризис 1962 года — были преодолены до того, как разразился военный конфликт. Но если настоящее является каким-либо показателем, похоже, что путинский постзападный «порядок» будет беспорядочным гоббсовским миром с малым количеством правил игры. В погоне за своей новой системой, образ действий Путина состоит в том, чтобы вывести Запад из равновесия, держать его в неведении касательно его настоящих намерений и потом застать его врасплох своими действиями .
Российская перезагрузка
Учитывая конечную цель Путина и его уверенность в том, что сейчас самое время заставить Запад ответить на его ультиматумы, можно ли удержать Россию от нового военного вторжения в Украину? Никто не знает, что в конечном итоге решит Путин. Но его убежденность в том, что Запад игнорировал то, что он считает законными интересами России, в течение трех десятилетий, продолжает руководить его действиями. Он полон решимости подтвердить право России ограничивать суверенный выбор своих соседей и бывших союзников по Варшавскому договору и заставить Запад принять эти ограничения — будь то дипломатией или военной силой.
Это не значит, что Запад бессилен. Соединенным Штатам следует продолжать дипломатические отношения с Россией и стремиться к выработке modus vivendi, приемлемого для обеих сторон, без ущерба для суверенитета их союзников и партнеров. В то же время они должна продолжать координировать свои действия с европейцами, чтобы реагировать и заставлять Россию платить по счетам. Но ясно, что даже если Европа избежит войны, возврата к ситуации, которая была до того, как Россия начала стягивать свои войска в марте 2021 года, уже не будет. Конечным результатом этого кризиса может стать третья реорганизация евроатлантической безопасности с конца 1940-х годов. Первая произошла с Ялтинской системой и разделением на два соперничающих блока в Европе после Второй мировой войны. Вторая возникла в период с 1989 по 1991 год, с распадом коммунистического блока, а затем и самого Советского Союза, за которым последовало стремление Запада создать «цельную и свободную» Европу. Теперь Путин прямо бросает вызов этому порядку своими действиями против Украины.
Поскольку Соединенные Штаты и их союзники ждут следующего шага России и пытаются сдержать вторжение с помощью дипломатии и угрозы жестких санкций, им необходимо понять мотивы Путина и то, что они предвещают. Нынешний кризис, в конечном счете, связан с тем, что Россия перекраивает карту после окончания холодной войны и пытается восстановить свое влияние на половину Европы, основываясь на утверждении, что она обеспечивает собственную безопасность. Возможно, на этот раз удастся предотвратить военный конфликт. Но пока Путин остается у власти, останется и его доктрина.