© 2019 Strategic Group.Media
КИТАЙ НА МИРОВЫХ РЫНКАХ КАПИТАЛА
ПОТАПОВ Максим Александрович
доктор экономических наук, ИМЭМО им. Е.М. Примакова
КОТЛЯРОВ Николай Николаевич
доктор экономических наук, профессор, Межрегиональная общественная организация "Научно-техническое общество имени академика С.И. Вавилова"
Анализируются прямые и портфельные инвестиции Китая на мировых рынках капитала и определяющие их динамику факторы. Рассмотрены тенденции и проблемы интернационализации юаня. Выравнивание прав зарубежных и национальных предпринимателей в КНР, оптимизация внутренней структуры инвестиций способствуют поддержанию притока предпринимательского капитала в китайскую экономику. Экспорт китайских прямых инвестиций определяется динамикой внешней торговли, национальными ограничениями, реализацией инициативы "Один пояс, один путь", позицией стран- партнеров, прежде всего США. Реальный выход Китая в лидеры среди экспортеров капитала требует формирования постиндустриальной структуры экономики, основанной на знаниях и технологиях.
Тема изменения позиций Китая на рынках капитала приобрела актуальность в связи с выходом страны во втором десятилетии XXI в. на лидирующие позиции в мировой экономике и международной торговле и усилением конкуренции с США. КНР прочно занимает второе место в мире по размеру ВВП по текущему обменному курсу и первое — по показателю ВВП на основе паритета покупательной способности валют с мировой долей 16.8% (2019 г.) [1, р. 32].
По прогнозам экспертов Всемирного банка, в то время как темпы роста мировой экономики должны упасть на 5.2%, китайская экономика единственная в мире в 2020 г. продемонстрирует положительную динамику [2]. Отметим, что ход восстановления китайской экономики в 2020 г. показывает реальную возможность превышения 2%- го показателя прироста ВВП.
Став мировым лидером во внешней торговле и экспорте, к 2019 г. Китай достиг объема внешнего товарооборота 4.6 трлн долл., его удельный вес в мировом товарном экспорте и импорте составил 13.6 и 11% соответственно [3, р. 15, 80]. Накопление крупных финансовых средств в результате масштабного экспорта продукции обрабатывающей промышленности позволило Китаю не только импортировать необходимую готовую продукцию, детали и комплектующие для экспортной сборки, но и осуществлять капиталовложения за рубежом.
Проанализируем место и роль китайской экономики на мировых рынках капитала, включая:
— рынок предпринимательского капитала в форме прямых инвестиций, как привлекаемых в КНР, так и направляемых за рубеж;
— рынок портфельных инвестиций в форме операций с ценными бумагами в Китае, включая Гонконг;
— валютный рынок КНР с точки зрения процесса интернационализации юаня и эволюции валютного регулирования.
По прогнозам экспертов Всемирного банка, в то время как темпы роста мировой экономики должны упасть на 5.2%, китайская экономика единственная в мире в 2020 г. продемонстрирует положительную динамику [2]. Отметим, что ход восстановления китайской экономики в 2020 г. показывает реальную возможность превышения 2%- го показателя прироста ВВП.
Став мировым лидером во внешней торговле и экспорте, к 2019 г. Китай достиг объема внешнего товарооборота 4.6 трлн долл., его удельный вес в мировом товарном экспорте и импорте составил 13.6 и 11% соответственно [3, р. 15, 80]. Накопление крупных финансовых средств в результате масштабного экспорта продукции обрабатывающей промышленности позволило Китаю не только импортировать необходимую готовую продукцию, детали и комплектующие для экспортной сборки, но и осуществлять капиталовложения за рубежом.
Проанализируем место и роль китайской экономики на мировых рынках капитала, включая:
— рынок предпринимательского капитала в форме прямых инвестиций, как привлекаемых в КНР, так и направляемых за рубеж;
— рынок портфельных инвестиций в форме операций с ценными бумагами в Китае, включая Гонконг;
— валютный рынок КНР с точки зрения процесса интернационализации юаня и эволюции валютного регулирования.
Как специальный административный район КНР, Гонконг в качестве отдельной таможенной зоны имеет особый режим в сфере торгово-экономических связей с зарубежными странами и, как правило, учитывается китайской и международной статистикой отдельно.
ПРЯМЫЕ ИНОСТРАННЫЕ
ИНВЕСТИЦИИ В КИТАЕ
ИНВЕСТИЦИИ В КИТАЕ
С 90-х годов XX в. ПИИ стали основным источником привлечения зарубежных капиталовложений в китайскую экономику. Их накопленный объем на конец 2019 г. достиг 1769.5 млрд долл., что составило 4.85% мирового объема. По этому показателю Китай занимал четвертое место в мире, значительно уступая США (9465.8 млрд долл.) и незначительно — Великобритании (2075.2 млрд долл.) и Гонконгу (1867.9 млрд долл.) [4, рр. 240-241]. Ежегодный объем использованных в Китае ПИИ стабилизировался на уровне 130—140 млрд долл. (табл. 1). Сокращение в последние годы притока из США на фоне объявленной администрацией бывшего президента Д. Трампа торговой войны с КНР компенсируется прямыми вложениями из Республики Корея, Сингапура, Нидерландов. Около двух третей привлеченных зарубежных инвестиций в материковый Китай приходится на капиталовложения из Гонконга, а также офшоров Виргинских и Каймановых островов. Фактически это инвестиции китайских компаний, получавших таким образом льготы, предназначавшиеся для иностранных инвесторов. В целом ПИИ в Китае не играют существенной роли в качестве источника капиталовложений, составляя в них не более 6% [5, сс. 179-184].
Китайские власти все шире открывают внутренний рынок для иностранных инвесторов. Выступая на XIX съезде КПК в октябре 2017 г., руководитель КНР Си Цзиньпин подчеркнул, что "Китай будет и дальше проводить линию на существенное облегчение допуска на китайский рынок, дальнейшее открытие сектора услуг, защиту законных прав и интересов иностранных инвесторов" [6].
Вместе с тем политика, направленная на привлечение зарубежных инвестиций на льготных условиях, в Китае прекращена. До последнего времени в отношении современных технологичных и экологически чистых производств (электроника, энергетика, телекоммуникации, фармацевтика, биотехнологии и др.) действовали разнообразные преференции (освобождение от ряда налогов и таможенных пошлин), закрепленные в "Перечне отраслей для иностранных инвесторов". С ростом объема привлекаемых ПИИ в эти сферы и укреплением позиций китайских предприятий на внутреннем рынке необходимость в таких мерах отпала.
В марте 2019 г. был принят Закон КНР об иностранных инвестициях (вступил в силу с 2020 г.). Он признал утратившими силу ранее действовавшие законы о трех видах совместных предприятий в КНР: совместных (паевых) предприятиях с участием иностранного капитала; предприятиях, полностью принадлежащих иностранному капиталу; и контрактных (договорных) предприятиях с участием иностранного капитала. Теперь все они получили равные права с предприятиями китайского капитала на основе национального режима инвестиционной деятельности, за исключением небольшого так называемого негативного списка отраслей, закрытых для иностранного капитала, связанных с защитой национальной безопасности, стратегическими сырьевыми ресурсами, загрязнением окружающей среды. В июле 2020 г. список сократился до 33 позиций. Существенная либерализация коснулась сферы услуг, включая финансовый сектор [7].
Вместе с тем политика, направленная на привлечение зарубежных инвестиций на льготных условиях, в Китае прекращена. До последнего времени в отношении современных технологичных и экологически чистых производств (электроника, энергетика, телекоммуникации, фармацевтика, биотехнологии и др.) действовали разнообразные преференции (освобождение от ряда налогов и таможенных пошлин), закрепленные в "Перечне отраслей для иностранных инвесторов". С ростом объема привлекаемых ПИИ в эти сферы и укреплением позиций китайских предприятий на внутреннем рынке необходимость в таких мерах отпала.
В марте 2019 г. был принят Закон КНР об иностранных инвестициях (вступил в силу с 2020 г.). Он признал утратившими силу ранее действовавшие законы о трех видах совместных предприятий в КНР: совместных (паевых) предприятиях с участием иностранного капитала; предприятиях, полностью принадлежащих иностранному капиталу; и контрактных (договорных) предприятиях с участием иностранного капитала. Теперь все они получили равные права с предприятиями китайского капитала на основе национального режима инвестиционной деятельности, за исключением небольшого так называемого негативного списка отраслей, закрытых для иностранного капитала, связанных с защитой национальной безопасности, стратегическими сырьевыми ресурсами, загрязнением окружающей среды. В июле 2020 г. список сократился до 33 позиций. Существенная либерализация коснулась сферы услуг, включая финансовый сектор [7].
ПРЯМЫЕ КИТАЙСКИЕ
ИНВЕСТИЦИИ ЗА РУБЕЖОМ
ИНВЕСТИЦИИ ЗА РУБЕЖОМ
С начала XXI в. по мере накопления финансовых средств Китай активно инвестирует капитал в зарубежные страны в соответствии со стратегией "выхода вовне" в целях обеспечения доступа к источникам сырья, рынкам сбыта и современным технологиям. Поначалу инвестиции направлялись в развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки. В последнем десятилетии активно осваиваивались рынки капиталов США и стран ЕС в форме слияний и поглощений компаний. С этой целью была запущена широкомасштабная стратегическая программа Сухопутного и Морского шелковых путей ("Один пояс, один путь"). При этом Пекин не только выступает в качестве организатора проекта, но и обеспечивает основные объемы финансирования посредством созданных Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) с уставным капиталом 100 млрд долл, и Фонда Шелкового пути (ФШП) с уставным капиталом 40 млрд долл.
Выделенные средства позволяют решать задачи, связанные с реализацией инвестиционных инфраструктурных проектов на территории стран — участниц инициативы "Один пояс, один путь". Финансовые ресурсы АБИИ предназначены для инфраструктурных проектов на территории Азии, а ресурсы ФШП предполагается направлять на строительство объектов, расположенных в странах, находящихся вдоль сухопутных маршрутов Шелкового пути. В ходе реализации сухопутных маршрутов должно быть создано "семь поясов": транспортный, торговый, энергетический, научно-технический, аграрный, туристический и информационный. Предполагается, что на выполнение основных задач по созданию инфраструктуры "Пояса и Пути" потребуется 30 лет. Инвестиционные проекты на период до 2027 г. оцениваются в 1 трлн долл. Ряд задач по строительству инфраструктурных объектов в рамках практической реализации "Пояса и Пути" были заложены в плане на 13-ю пятилетку (2016—2020 гг.). В заданиях по разработке 14-го пятилетнего плана (2021—2025 гг.) отмечена необходимость создания условий для глобальной экономической кооперации, активизации инвестиционного взаимодействия и торговли [8].
Все финансируемые в настоящее время в рамках данной инициативы объекты находятся на территории Азии и включают проекты в области транспортной и энергетической инфраструктуры. Часть из них финансируется совместно с международными финансовыми институтами, такими как АзБР, Всемирный банк, ЕБРР. Одновременно Китай стремится реализовать проекты в рамках "Одного пояса, одного пути" на территории европейских стран, однако в ряде случаев наталкивается на противодействие со стороны Еврокомиссии [9, сс. 391-393].
Общий объем накопленных за рубежом прямых инвестиций КНР на конец 2019 г. составил 2099.4 млрд долл. (6.1% мировой доли). По этому показателю он уступает лишь США и Нидерландам [4, рр. 240-241]. Основные вложения были осуществлены за последние 10—12 лет. Максимальный их объем (196.1 млрд долл.) был достигнут в 2016 г. С 2017 г. экспорт капитала стал ограничиваться в целях предотвращения его незаконного вывоза в рамках борьбы с коррупцией, а также поддержания валютных резервов на уровне 3 трлн долл, и стабильного курса юаня. В результате объем китайских ПИИ снизился до 117.1 млрд долл. (табл. 1).
Гонконг сохранил за собой место ведущей территории привлечения китайских инвестиций с материка (более половины их объема). В последние годы отношение к ним в мире заметно ужесточилось: многие сделки по слияниям и поглощениям в США и государствах ЕС были отклонены, а в некоторых развивающихся странах (Малайзии, Шри-Ланке) реализуемые инвестиционные соглашения были пересмотрены по требованию местных властей.
Сроки снятия ограничений на вывоз капитала, прежде всего на трансграничный поток краткосрочных портфельных инвестиций, отодвигаются. В Китае хотят быть уверенными в обеспечении стабильности экономики при неконтролируемых перетоках капитала. Текущий циклический кризис мировой экономики, совпавший с распространением пандемии коронавируса, пока не дает возможность провести либерализацию в этой сфере.
Выделенные средства позволяют решать задачи, связанные с реализацией инвестиционных инфраструктурных проектов на территории стран — участниц инициативы "Один пояс, один путь". Финансовые ресурсы АБИИ предназначены для инфраструктурных проектов на территории Азии, а ресурсы ФШП предполагается направлять на строительство объектов, расположенных в странах, находящихся вдоль сухопутных маршрутов Шелкового пути. В ходе реализации сухопутных маршрутов должно быть создано "семь поясов": транспортный, торговый, энергетический, научно-технический, аграрный, туристический и информационный. Предполагается, что на выполнение основных задач по созданию инфраструктуры "Пояса и Пути" потребуется 30 лет. Инвестиционные проекты на период до 2027 г. оцениваются в 1 трлн долл. Ряд задач по строительству инфраструктурных объектов в рамках практической реализации "Пояса и Пути" были заложены в плане на 13-ю пятилетку (2016—2020 гг.). В заданиях по разработке 14-го пятилетнего плана (2021—2025 гг.) отмечена необходимость создания условий для глобальной экономической кооперации, активизации инвестиционного взаимодействия и торговли [8].
Все финансируемые в настоящее время в рамках данной инициативы объекты находятся на территории Азии и включают проекты в области транспортной и энергетической инфраструктуры. Часть из них финансируется совместно с международными финансовыми институтами, такими как АзБР, Всемирный банк, ЕБРР. Одновременно Китай стремится реализовать проекты в рамках "Одного пояса, одного пути" на территории европейских стран, однако в ряде случаев наталкивается на противодействие со стороны Еврокомиссии [9, сс. 391-393].
Общий объем накопленных за рубежом прямых инвестиций КНР на конец 2019 г. составил 2099.4 млрд долл. (6.1% мировой доли). По этому показателю он уступает лишь США и Нидерландам [4, рр. 240-241]. Основные вложения были осуществлены за последние 10—12 лет. Максимальный их объем (196.1 млрд долл.) был достигнут в 2016 г. С 2017 г. экспорт капитала стал ограничиваться в целях предотвращения его незаконного вывоза в рамках борьбы с коррупцией, а также поддержания валютных резервов на уровне 3 трлн долл, и стабильного курса юаня. В результате объем китайских ПИИ снизился до 117.1 млрд долл. (табл. 1).
Гонконг сохранил за собой место ведущей территории привлечения китайских инвестиций с материка (более половины их объема). В последние годы отношение к ним в мире заметно ужесточилось: многие сделки по слияниям и поглощениям в США и государствах ЕС были отклонены, а в некоторых развивающихся странах (Малайзии, Шри-Ланке) реализуемые инвестиционные соглашения были пересмотрены по требованию местных властей.
Сроки снятия ограничений на вывоз капитала, прежде всего на трансграничный поток краткосрочных портфельных инвестиций, отодвигаются. В Китае хотят быть уверенными в обеспечении стабильности экономики при неконтролируемых перетоках капитала. Текущий циклический кризис мировой экономики, совпавший с распространением пандемии коронавируса, пока не дает возможность провести либерализацию в этой сфере.
ЗАРУБЕЖНЫЕ
ПОРТФЕЛЬНЫЕ ИНВЕСТИЦИИ В КИТАЕ
ПОРТФЕЛЬНЫЕ ИНВЕСТИЦИИ В КИТАЕ
Данная форма привлечения иностранного капитала развивалась в КНР достаточно медленно, объемы иностранного участия и набор инструментов ограничивались. Вместе с тем в последние годы последовательно осуществляется процесс либерализации рынка ценных бумаг. Иностранным инвесторам предоставляется возможность активнее участвовать в операциях с китайскими долговыми инструментами. Регулятором операций на фондовом рынке страны выступает Комиссия по регулированию рынка ценных бумаг КНР, подчиненная Госсовету.
Важным инструментом регулирования служит система квалифицированных зарубежных институциональных инвесторов (Qualified Foreign Institutional Investor, QFII), которая позволяет им размещать средства на фондовых биржах Китая в соответствии с определенными правилам и квотами. Одновременно действует система, разрешающая иностранным инвесторам осуществлять вложения в юанях на китайском фондовом рынке (RenminbiQualified Foreign Institutional Investor; RQFII), что также регулируется определенными правилами и квотами. Помимо этого, функционирует специальный механизм квалифицированных отечественных инвесторов (QualifiedDomestic Institutional Investor; QDI1), посредством которого им предоставляется право осуществлять операции на фондовых рынках других стран. На конец 2018 г. на фондовом рынке Китая действовало 309 иностранных институциональных инвесторов категории QFII, а также 231 инвестор категории RQFII [Ю, р. 72].
По объему капитализации фондового рынка (10.4 трлн долл, в 2020 г.) Китай занимает второе место в мире после США (табл. 2). Это стало возможным благодаря развитию инфраструктуры рынка ценных бумаг и последовательной либерализации его деятельности для иностранных инвесторов. Китайские фондовые биржи Шанхая и Шэньчжэня вошли в десятку ведущих фондовых бирж мира, занимая четвертое (с объемом капитализации 3.9 трлн долл.) и восьмое (с объемом капитализации 2.4 трлн долл.) места соответственно [10, р. 28].
Важной мерой расширения международного сотрудничества на финансовом рынке Китая стала организация в 2014 г. совместных торговых площадок на фондовых биржах Шанхая/Гонконга и Шэньчжэня/Гонконга посредством механизма программ взаимного доступа Шанхай/Гонконг и Шэньчжэнь/Гонконг Stock Connect. Данный механизм позволяет участвовать в торгах широкому кругу национальных и зарубежных инвесторов и торговать китайскими ценными бумагами (акциями класса А, номинированными в юанях). С 2019 г. на Шанхайской фондовой бирже функционирует специальная площадка для высокотехнологичных компаний, предназначенная для облегчения их выхода на фондовый рынок.
Важным инструментом регулирования служит система квалифицированных зарубежных институциональных инвесторов (Qualified Foreign Institutional Investor, QFII), которая позволяет им размещать средства на фондовых биржах Китая в соответствии с определенными правилам и квотами. Одновременно действует система, разрешающая иностранным инвесторам осуществлять вложения в юанях на китайском фондовом рынке (RenminbiQualified Foreign Institutional Investor; RQFII), что также регулируется определенными правилами и квотами. Помимо этого, функционирует специальный механизм квалифицированных отечественных инвесторов (QualifiedDomestic Institutional Investor; QDI1), посредством которого им предоставляется право осуществлять операции на фондовых рынках других стран. На конец 2018 г. на фондовом рынке Китая действовало 309 иностранных институциональных инвесторов категории QFII, а также 231 инвестор категории RQFII [Ю, р. 72].
По объему капитализации фондового рынка (10.4 трлн долл, в 2020 г.) Китай занимает второе место в мире после США (табл. 2). Это стало возможным благодаря развитию инфраструктуры рынка ценных бумаг и последовательной либерализации его деятельности для иностранных инвесторов. Китайские фондовые биржи Шанхая и Шэньчжэня вошли в десятку ведущих фондовых бирж мира, занимая четвертое (с объемом капитализации 3.9 трлн долл.) и восьмое (с объемом капитализации 2.4 трлн долл.) места соответственно [10, р. 28].
Важной мерой расширения международного сотрудничества на финансовом рынке Китая стала организация в 2014 г. совместных торговых площадок на фондовых биржах Шанхая/Гонконга и Шэньчжэня/Гонконга посредством механизма программ взаимного доступа Шанхай/Гонконг и Шэньчжэнь/Гонконг Stock Connect. Данный механизм позволяет участвовать в торгах широкому кругу национальных и зарубежных инвесторов и торговать китайскими ценными бумагами (акциями класса А, номинированными в юанях). С 2019 г. на Шанхайской фондовой бирже функционирует специальная площадка для высокотехнологичных компаний, предназначенная для облегчения их выхода на фондовый рынок.
Говоря о зарубежных портфельных инвестициях в КНР, нельзя не упомянуть приобретение Китаем иностранных ценных бумаг. Так, страна выступает крупнейшим мировым держателем американских ценных бумаг на сумму около 1 трлн долл. Этот актив служит весомым аргументом в торговых спорах с США, в том числе по укреплению статуса КНР в международных финансовых и экономических организациях (МВФ, ВТО). Вместе с тем действующая в Китае финансовая система ограничивает приток зарубежных портфельных инвестиций на фондовый рынок со стороны нерезидентов, не давая возможности американским ценным бумагам котироваться на фондовом рынке КНР.
РОЛЬ ГОНКОНГА
В последние десятилетия Гонконг последовательно выступал финансовым посредником между мировой финансовой системой и материковым Китаем, превратившись в один из ведущих финансовых центров мира. В 2020 г. по объему капитализации фондового рынка (5.9 трлн долл.) он уступил лишь США, материковому Китаю и Японии.
Однако в последние годы усиливаются риски снижения роли Гонконга на мировом финансовом рынке. Как считается, стремление центральных властей КНР изменить существующую в Гонконге систему управления противоречит базовым принципам объединения Гонконга с материковым Китаем, заложенным в концепции "одна страна — две системы", предполагающим сохранение высокой степени автономии территории в течение 50 лет после воссоединения с КНР в 1997 г. [11].
В таких условиях наиболее вероятным сценарием развития событий становится углубление интеграции анклава с материковым Китаем, что, с одной стороны, усилит контроль над островом со стороны китайских властей, но с другой — приведет к постепенному упадку Гонконга как одного из ведущих мировых финансовых центров. В этом случае он станет более контролируемым, но менее эффективным финансовым рынком, на котором существенно возрастет стоимость капитала для китайских компаний и будут сокращаться объемы трансграничных операций, составляющие в настоящее время 10 трлн долл, ежегодно [11].
2019 г. принес серьезные испытания для гонконгской экономики. Из-за политических беспорядков и сокращения числа туристов с материкового Китая резко упали доходы территории от сферы услуг. Дополнительный удар в 2020 г. нанесла пандемия коронавируса.
В целом следует признать, что за последние годы наметилось снижение финансово-экономического значения Гонконга для материкового Китая. Ранее он играл незаменимую роль в качестве посредника между КНР и странами Запада, был удобным каналом инвестирования и торговли с ведущими странами. С развитием экономики КНР, ее вхождением в ВТО, созданием множества зон свободной торговли и высоких технологий Гонконг теряет свою незаменимость для Китая. Вместе с тем по крайней мере одну нишу в ближайшее время он может занять. Она связана с его функцией в качестве мирового центра валютных операций с офшорным юанем в контексте политики интернационализации денежной единицы КНР.
Однако в последние годы усиливаются риски снижения роли Гонконга на мировом финансовом рынке. Как считается, стремление центральных властей КНР изменить существующую в Гонконге систему управления противоречит базовым принципам объединения Гонконга с материковым Китаем, заложенным в концепции "одна страна — две системы", предполагающим сохранение высокой степени автономии территории в течение 50 лет после воссоединения с КНР в 1997 г. [11].
В таких условиях наиболее вероятным сценарием развития событий становится углубление интеграции анклава с материковым Китаем, что, с одной стороны, усилит контроль над островом со стороны китайских властей, но с другой — приведет к постепенному упадку Гонконга как одного из ведущих мировых финансовых центров. В этом случае он станет более контролируемым, но менее эффективным финансовым рынком, на котором существенно возрастет стоимость капитала для китайских компаний и будут сокращаться объемы трансграничных операций, составляющие в настоящее время 10 трлн долл, ежегодно [11].
2019 г. принес серьезные испытания для гонконгской экономики. Из-за политических беспорядков и сокращения числа туристов с материкового Китая резко упали доходы территории от сферы услуг. Дополнительный удар в 2020 г. нанесла пандемия коронавируса.
В целом следует признать, что за последние годы наметилось снижение финансово-экономического значения Гонконга для материкового Китая. Ранее он играл незаменимую роль в качестве посредника между КНР и странами Запада, был удобным каналом инвестирования и торговли с ведущими странами. С развитием экономики КНР, ее вхождением в ВТО, созданием множества зон свободной торговли и высоких технологий Гонконг теряет свою незаменимость для Китая. Вместе с тем по крайней мере одну нишу в ближайшее время он может занять. Она связана с его функцией в качестве мирового центра валютных операций с офшорным юанем в контексте политики интернационализации денежной единицы КНР.
ВАЛЮТНЫЙ РЫНОК КИТАЯ
И ИНТЕР-
НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ЮАНЯ
И ИНТЕР-
НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ЮАНЯ
Регулирование валютного рынка за последние 40 лет реформ в Китае претерпело значительную эволюцию. Сохраняя режим привязки к американскому доллару, Китай постепенно переходил к единому рыночному валютному курсу. В 1996 г. китайский юань стал конвертируемым в торговых операциях. Стабильное состояние счета текущих операций в платежном балансе и масштабный объем ПИИ в экономику позволили Китаю успешно противостоять азиатскому финансовому кризису 1997—1998 гг. Показательно, что понижение НБК учетной ставки для стимулирования внутреннего потребления, инвестиций и экономического роста не сопровождалось девальвацией юаня и ее сдерживающим влиянием на динамику роста [12]. В 2005 г. юань перестал быть привязанным к американскому доллару и с тех пор привязан к корзине мировых валют, находясь в "управляемом плавающем режиме". Несмотря на недостаточный масштаб использования в международных расчетах и резервах, в октябре 2016 г. решением МВФ юань был включен в состав корзины СДР. Характеризуя динамику курса юаня за последние три десятилетия (табл. 3), отметим, что в 1980-х — первой половине 1990-х годов его курс к американскому доллару постепенно снижался (в 1994 г. — 8.6 юан./долл.), затем слегка укрепился и стабилизировался в течение 1998—2004 гг. на уровне 8.3, после чего началась постепенная ревальвация юаня до 6.1 юан./долл. к 2014 г. [13, сс. 94-95].
В 2008—2010 гг. на фоне мирового финансово-экономического кризиса была временно восстановлена привязка юаня к американскому доллару в рамках национальной антикризисной политики.
Доля юаня в корзине СДР (10.92%) стала третьей после американского доллара и евро.
С точки зрения обеспечения равновесия в национальной экономике, включая платежный баланс, стабильную низкую инфляцию, экономический рост и полную занятость.
В августе 2015 г. НБК объявил о реформе механизма формирования обменного курса юаня в сторону усиления рыночного фактора. Был определен 2%-й коридор колебаний курса вокруг паритетного уровня, рассчитываемого как средневзвешенный по объему операций с учетом значений биржевых котировок предыдущего торгового дня и изменений весов корзины ряда мировых валют. В ходе торговой войны с США в августе 2019 г. впервые за последние 10 лет был снижен курс юаня до 7 юан./долл. В 2020 г. произошла его постепенная девальвация до 6.9 юан./долл. Однако нет оснований обвинять Китай в манипулировании курсом и намеренной девальвации юаня. В основе его динамики лежат прежде всего экономические факторы.
В ближайший период не стоит ожидать резкой девальвации юаня, этому будут противодействовать профицит торгового и платежного балансов, а также задача удержания низкой инфляции. К тому же по торгово-экономическому соглашению с США в январе 2020 г. Пекин взял обязательство придерживаться рыночной системы валютных курсов и избегать манипулирования ими.
Интересным представляется анализ режима валютного курса юаня (фиксированного или плавающего) в рамках так называемой триллемы монетарной политики в открытой экономике. Классическая теоретическая модель Манделла-Флеминга характеризует невозможность одновременного достижения трех целей: проведения эффективной национальной денежно-кредитной политики, поддержания стабильного (фиксированного) обменного курса национальной валюты и использования преимуществ свободного движения капитала. В соответствии с моделью (табл. 4), можно достичь лишь две из трех целей, а оставшейся приходится жертвовать [ 14].
Оптимальным сочетанием считается обеспечение эффективной монетарной политики в условиях свободного движения капитала при плавающем валютном курсе (вариант № 1). Крупные экономики выбирают эффективную денежно-кредитную политику, отпуская в свободное плавание обменный курс. Фиксирование последнего предполагает привязку к валюте и денежной политике другой страны, что ограничивает эффективность собственной монетарной политики.
Китайские специалисты, рассматривая триллему с использованием трехмерной модели, сделали вывод, что "любая страна может найти точку равновесия и понести при этом минимальные потери, если частично откажется от стабильности курса и взамен обеспечит эффективность монетарной политики", используя инструменты бюджетно-налоговой и денежно-кредитной политики [15, сс. 314-315].
В ближайший период не стоит ожидать резкой девальвации юаня, этому будут противодействовать профицит торгового и платежного балансов, а также задача удержания низкой инфляции. К тому же по торгово-экономическому соглашению с США в январе 2020 г. Пекин взял обязательство придерживаться рыночной системы валютных курсов и избегать манипулирования ими.
Интересным представляется анализ режима валютного курса юаня (фиксированного или плавающего) в рамках так называемой триллемы монетарной политики в открытой экономике. Классическая теоретическая модель Манделла-Флеминга характеризует невозможность одновременного достижения трех целей: проведения эффективной национальной денежно-кредитной политики, поддержания стабильного (фиксированного) обменного курса национальной валюты и использования преимуществ свободного движения капитала. В соответствии с моделью (табл. 4), можно достичь лишь две из трех целей, а оставшейся приходится жертвовать [ 14].
Оптимальным сочетанием считается обеспечение эффективной монетарной политики в условиях свободного движения капитала при плавающем валютном курсе (вариант № 1). Крупные экономики выбирают эффективную денежно-кредитную политику, отпуская в свободное плавание обменный курс. Фиксирование последнего предполагает привязку к валюте и денежной политике другой страны, что ограничивает эффективность собственной монетарной политики.
Китайские специалисты, рассматривая триллему с использованием трехмерной модели, сделали вывод, что "любая страна может найти точку равновесия и понести при этом минимальные потери, если частично откажется от стабильности курса и взамен обеспечит эффективность монетарной политики", используя инструменты бюджетно-налоговой и денежно-кредитной политики [15, сс. 314-315].
Отметим, что на практике режим обменного курса национальной валюты зачастую имеет промежуточный характер между фиксированным и плавающим курсами. Так, нынешний режим валютного курса юаня можно расценить как ограниченно плавающий, ближе к варианту № 2. Судя по всему, для перехода к варианту № 1, предполагающему свободное движение капитала, Китаю потребуется еще немало времени.
Процесс интернационализации юаня в последние годы характеризовался рядом особенностей. Несмотря на замедление роста китайской и мировой экономики, использование юаня в трансграничных операциях возрастало, чему способствовало увеличение портфельных инвестиций. Совершенствуется система регулирования международных платежей в юанях, увеличивается число банков, осуществляющих клиринговые операции с юанями. В 2015 г. Китай запустил собственную платежную систему межбанковских переводов в юанях CIPS (Cross-border Interbank Payment System, или China International Payment System), позволяющую увеличить международное использование юаня при одновременном снижении зависимости от контролируемой США системы SWIFT. В 2019 г. через CIPS было осуществлено 1.2 млрд международных трансакций на общую сумму 33.9 трлн юаней, что больше аналогичных показателей предыдущего года на 31 и 28% соответственно [16, р. 77].
Создание системы CIPS изначально рассматривалось в контексте возможных антикитайских санкций со стороны США. Американские власти дважды использовали свое влияние на SWIFT, чтобы отключить от этой системы Иран в 2012 и 2018 гг. В 2017 г. от нее была отключена КНДР, в том же году американские власти угрожали предпринять аналогичные меры в отношении Китая и России. Хотя CIPS пока нельзя считать альтернативой SWIFT, менеджмент последней обеспокоен перспективами развития CIPS и убеждает китайскую сторону сосредоточить усилия на развитии системы клиринга трансграничных платежей в юанях, а не на системе обмена информационными данными [17].
Масштабы деятельности CIPS возрастают. К середине 2020 г. в числе ее участников было уже 984 финансовых института из 97 стран и регионов мира. В Китае звучат призывы более широко использовать эту систему из-за возрастающих опасений применения властями США финансовых санкций [18].
Трансграничные расчеты Китая в юанях в 2019 г. составили 38.1% общих международных расчетов страны, продемонстрировав рост в 5.5% по сравнению с предыдущим годом [16, р. 57]. Ведущими центрами международных операций с юанем стали биржи Шанхая, Пекина и Шэньчжэня (табл. 5). Важно отметить, что уже целый ряд других регионов Китая осуществляет трансграничные операции в китайской валюте. Крупнейшие центры, осуществляющие международные операции с юанем, расположены в экономически более развитых провинциях на востоке и юго-востоке страны.
Процесс интернационализации юаня в последние годы характеризовался рядом особенностей. Несмотря на замедление роста китайской и мировой экономики, использование юаня в трансграничных операциях возрастало, чему способствовало увеличение портфельных инвестиций. Совершенствуется система регулирования международных платежей в юанях, увеличивается число банков, осуществляющих клиринговые операции с юанями. В 2015 г. Китай запустил собственную платежную систему межбанковских переводов в юанях CIPS (Cross-border Interbank Payment System, или China International Payment System), позволяющую увеличить международное использование юаня при одновременном снижении зависимости от контролируемой США системы SWIFT. В 2019 г. через CIPS было осуществлено 1.2 млрд международных трансакций на общую сумму 33.9 трлн юаней, что больше аналогичных показателей предыдущего года на 31 и 28% соответственно [16, р. 77].
Создание системы CIPS изначально рассматривалось в контексте возможных антикитайских санкций со стороны США. Американские власти дважды использовали свое влияние на SWIFT, чтобы отключить от этой системы Иран в 2012 и 2018 гг. В 2017 г. от нее была отключена КНДР, в том же году американские власти угрожали предпринять аналогичные меры в отношении Китая и России. Хотя CIPS пока нельзя считать альтернативой SWIFT, менеджмент последней обеспокоен перспективами развития CIPS и убеждает китайскую сторону сосредоточить усилия на развитии системы клиринга трансграничных платежей в юанях, а не на системе обмена информационными данными [17].
Масштабы деятельности CIPS возрастают. К середине 2020 г. в числе ее участников было уже 984 финансовых института из 97 стран и регионов мира. В Китае звучат призывы более широко использовать эту систему из-за возрастающих опасений применения властями США финансовых санкций [18].
Трансграничные расчеты Китая в юанях в 2019 г. составили 38.1% общих международных расчетов страны, продемонстрировав рост в 5.5% по сравнению с предыдущим годом [16, р. 57]. Ведущими центрами международных операций с юанем стали биржи Шанхая, Пекина и Шэньчжэня (табл. 5). Важно отметить, что уже целый ряд других регионов Китая осуществляет трансграничные операции в китайской валюте. Крупнейшие центры, осуществляющие международные операции с юанем, расположены в экономически более развитых провинциях на востоке и юго-востоке страны.
Ведущим зарубежным центром международной торговли юанями остается Гонконг, на долю которого приходится 45% операций. Свою роль играют также Сингапур (10%) и другие восточноазиатские страны, которые в последние годы увеличивали международные расчеты в китайской валюте [16, р. 59]. За период 2008—2019 гг. Китай подписал целый ряд двусторонних соглашений об осуществлении платежей в национальных валютах, в том числе с РФ, Казахстаном, Вьетнамом, а также двусторонние соглашения о валютных свопах с 33 странами, включая Россию.
Власти КНР стремятся создать условия для продвижения юаня на мировом финансовом рынке, что нашло отражение в государственном плане на 13-ю пятилетку (2016—2020 гг.). В нем была подчеркнута задача глобального продвижения интернационализации национальной валюты в качестве составной части фундаментальных экономический реформ [19]. Увеличился объем расчетов КНР в юанях со странами — участниками китайского проекта "Пояса и Пути". В 2019 г. он вырос на 32%, до 2.73 трлн юаней [16, р. 60].
Усиление позиций Китая в мировой экономике подрывает доминирование США, обостряет противоречия между странами, усиливает двустороннюю конфронтацию. Неудивительно, что в сфере финансов Китай неуклонно осуществляет меры по снижению зависимости от американского доллара. Еще на саммите G20 в 2009 г. Председатель КНР Ху Цзиньтао призывал реформировать основанную на долларе мировую финансовую систему [20]. Официальные представители Китая постоянно призывают к реформе МВФ, диверсификации валютных ресурсов, повышению роли СДР. Однако пока доллар сохраняет свои позиции в мировых расчетах. По доле в международных платежах юань все еще существенно уступает доллару, евро, фунту стерлингов и находится на одном уровне с иеной (2—3% общего объема) [15, сс. 326-327]. Для превращения юаня в полноценную мировую валюту необходимо обеспечить свободную конвертируемость юаня, в том числе по счетам движения капиталов, сроки чего все еще не ясны.
Обострившаяся конкуренция международных финансовых центров не дает вырваться в число лидеров Гонконгу, Шэньчжэню и Шанхаю, которые уступают Лондону, Нью-Йорку и Сингапуру. Для использования юаня в качестве международного средства платежа Китаю требуется создавать продукцию на основе собственных технологий. На это нацелена провозглашенная в 2015 г. программа "Made in China 2025". Поскольку рассчитывать на свободный доступ к зарубежным технологиям Китаю не приходится, предпринимаются усилия по развитию собственной технологической базы. В докладе премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна на 4-й сессии ВСНП 13-го созыва в марте 2021 г. в качестве важнейшего направления плана социально- экономического развития КНР на период 14-й пятилетки (2021—2025 гг.) выделена задача снижения зависимости от иностранных технологий и осуществления прорыва в ключевых областях научно-технического прогресса. Расходы на НИОКР в годы предстоящей пятилетки предполагается ежегодно увеличивать на 7% [21].
Особенностью предстоящего периода развития будет усиление экономического противостояния с США. По словам заместителя председателя Государственного комитета КНР по развитию и реформам Нин Цзижэ, страна стоит перед лицом значительного ухудшения внешних условий развития, поскольку США стремятся нанести ущерб Китаю по целому ряду направлений, включая торговлю, технологии и финансы [22]. В области международного экономического сотрудничества в годы предстоящей пятилетки КНР предполагает сконцентрировать свои усилия на продвижении двух интеграционных проектов — Всестороннего регионального экономического партнерства и инициативы "Пояса и Пути". Их реализация позволит Пекину сформировать свой макроэкономический регион из числа дружественных стран, что будет способствовать укреплению и последовательному открытию финансовых рынков, а также противостоянию основанной на американском долларе мировой финансовой системе.
Власти КНР стремятся создать условия для продвижения юаня на мировом финансовом рынке, что нашло отражение в государственном плане на 13-ю пятилетку (2016—2020 гг.). В нем была подчеркнута задача глобального продвижения интернационализации национальной валюты в качестве составной части фундаментальных экономический реформ [19]. Увеличился объем расчетов КНР в юанях со странами — участниками китайского проекта "Пояса и Пути". В 2019 г. он вырос на 32%, до 2.73 трлн юаней [16, р. 60].
Усиление позиций Китая в мировой экономике подрывает доминирование США, обостряет противоречия между странами, усиливает двустороннюю конфронтацию. Неудивительно, что в сфере финансов Китай неуклонно осуществляет меры по снижению зависимости от американского доллара. Еще на саммите G20 в 2009 г. Председатель КНР Ху Цзиньтао призывал реформировать основанную на долларе мировую финансовую систему [20]. Официальные представители Китая постоянно призывают к реформе МВФ, диверсификации валютных ресурсов, повышению роли СДР. Однако пока доллар сохраняет свои позиции в мировых расчетах. По доле в международных платежах юань все еще существенно уступает доллару, евро, фунту стерлингов и находится на одном уровне с иеной (2—3% общего объема) [15, сс. 326-327]. Для превращения юаня в полноценную мировую валюту необходимо обеспечить свободную конвертируемость юаня, в том числе по счетам движения капиталов, сроки чего все еще не ясны.
Обострившаяся конкуренция международных финансовых центров не дает вырваться в число лидеров Гонконгу, Шэньчжэню и Шанхаю, которые уступают Лондону, Нью-Йорку и Сингапуру. Для использования юаня в качестве международного средства платежа Китаю требуется создавать продукцию на основе собственных технологий. На это нацелена провозглашенная в 2015 г. программа "Made in China 2025". Поскольку рассчитывать на свободный доступ к зарубежным технологиям Китаю не приходится, предпринимаются усилия по развитию собственной технологической базы. В докладе премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна на 4-й сессии ВСНП 13-го созыва в марте 2021 г. в качестве важнейшего направления плана социально- экономического развития КНР на период 14-й пятилетки (2021—2025 гг.) выделена задача снижения зависимости от иностранных технологий и осуществления прорыва в ключевых областях научно-технического прогресса. Расходы на НИОКР в годы предстоящей пятилетки предполагается ежегодно увеличивать на 7% [21].
Особенностью предстоящего периода развития будет усиление экономического противостояния с США. По словам заместителя председателя Государственного комитета КНР по развитию и реформам Нин Цзижэ, страна стоит перед лицом значительного ухудшения внешних условий развития, поскольку США стремятся нанести ущерб Китаю по целому ряду направлений, включая торговлю, технологии и финансы [22]. В области международного экономического сотрудничества в годы предстоящей пятилетки КНР предполагает сконцентрировать свои усилия на продвижении двух интеграционных проектов — Всестороннего регионального экономического партнерства и инициативы "Пояса и Пути". Их реализация позволит Пекину сформировать свой макроэкономический регион из числа дружественных стран, что будет способствовать укреплению и последовательному открытию финансовых рынков, а также противостоянию основанной на американском долларе мировой финансовой системе.
Оценивая перспективы изменения позиций Китая на мировых рынках капитала, следует исходить из того, что темпы роста его экономики будут оставаться выше среднемировых и показателей развитых стран. Продолжение либерализации внутреннего рынка капиталов, выравнивание прав зарубежных и национальных предпринимателей в Китае, оптимизация структуры ПИИ поспособствуют дальнейшему притоку иностранного предпринимательского капитала в страну. Вывоз китайских прямых инвестиций за рубеж будет в значительной степени определяться динамикой внешней торговли страны, национальными ограничениями, задачами реализации инициативы "Один пояс, один путь", отношением к инвестициям из Китая со стороны его крупнейших экономических партнеров, прежде всего США.
Усиление геополитических и страновых политических рисков предопределяет изменение географической структуры инвестиционного взаимодействия Китая в сторону большего сотрудничества с азиатскими странами, расположенными вдоль Шелкового пути, сокращения использования доллара в расчетах с партнерами и увеличения расчетов в юанях. Дальнейшее снятие ограничений на трансграничное перемещение портфельных инвестиций в КНР связано с необходимостью обеспечения макроэкономической стабильности, укреплением финансовой системы, низкой инфляцией, доступным кредитом, устойчивым платежным балансом, достаточными валютными резервами. В долгосрочной перспективе обретение Китаем лидерства на мировых рынках капитала может быть обеспечено созданием национальной технологической базы, собственных научно-технических кадров, переходом к постиндустриальной (то есть энергосберегающей, экологической и, главное, основанной на знаниях) структуре экономики, выравниванием уровней развития регионов страны, повышением среднедушевых показателей доходов ее граждан.
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ 2021 том 65 №8
Усиление геополитических и страновых политических рисков предопределяет изменение географической структуры инвестиционного взаимодействия Китая в сторону большего сотрудничества с азиатскими странами, расположенными вдоль Шелкового пути, сокращения использования доллара в расчетах с партнерами и увеличения расчетов в юанях. Дальнейшее снятие ограничений на трансграничное перемещение портфельных инвестиций в КНР связано с необходимостью обеспечения макроэкономической стабильности, укреплением финансовой системы, низкой инфляцией, доступным кредитом, устойчивым платежным балансом, достаточными валютными резервами. В долгосрочной перспективе обретение Китаем лидерства на мировых рынках капитала может быть обеспечено созданием национальной технологической базы, собственных научно-технических кадров, переходом к постиндустриальной (то есть энергосберегающей, экологической и, главное, основанной на знаниях) структуре экономики, выравниванием уровней развития регионов страны, повышением среднедушевых показателей доходов ее граждан.
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ 2021 том 65 №8
~
