Мировой Демографический Кризис

На протяжении большей части истории человечества население мира росло настолько медленно, что для большинства живущих тогда людей оно могло показаться неизменным. Между 1 и 1700 годом численность населения увеличилась с 200 миллионов до 600 миллионов; к 1800 году оно едва достигло одного миллиарда. Затем население пережило взрывной рост, сначала в Соединенном Королевстве и Соединенных Штатах, затем в большей части остальной части Европы и, в конечном итоге, в Азии. К концу 1920-х годов оно достигло двух миллиардов. К 1960 году оно достигло трех миллиардов, а к 1975 году - четырех миллиардов. С тех пор оно почти удвоилось. Сейчас на планете живет около 7,6 миллиардов человек.

Точно так же, как во всем мире быстрый рост населения стал нормальным и ожидаемым, тенденции снова смещаются, на этот раз в обратном направлении. В большинстве частей мира наблюдаются резкие и внезапные сокращения самой рождаемости или абсолютного населения. Единственное, что не позволяет населению во многих странах сокращаться быстрее, это то, что смертность также падает, потому что люди повсюду живут дольше. Этими колебаниями нелегко управлять любому обществу. «Быстрое ускорение и замедление численности населения вызывают шок во всем мире, где бы они ни происходили, и формировали при этом историю способами, которые редко ценятся», - пишет демограф Пол Морланд в «Приливе "человека"», своей новой истории демографии. Морланд не совсем верит, что «демография - это судьба», как гласит старая пословица, ошибочно приписываемая французскому философу Огюсту Конту. Даррелл Брикер и Джон Иббитсон, авторы «Пустой планеты», новой книги о быстро меняющейся демографии XXI века, не делают подобного вывода. Но демография явно является частью судьбы. Если ее роль, в первую очередь в подъеме Запада, а теперь и в подъеме остальных, была недооценена, потенциальные последствия плато, а затем сокращения численности населения в предстоящие десятилетия почти полностью игнорируются.

Несоответствие между ожиданиями быстро растущего населения планеты (и всеми вытекающими отсюда последствиями для климата, капитализма и геополитики) и реальностью как замедления темпов роста, так и абсолютного сокращения настолько велико, что это будет представлять значительную угрозу в предстоящие десятилетия. Правительства во всем мире эволюционировали, дабы справиться с задачей управления большим количеством людей, а не меньшим количеством людей и не старше. Капитализм как система особенно уязвима перед миром с меньшей численностью населения; значительная часть экономического роста, который стимулировал капитализм за последние несколько веков, мог быть просто производной от большего количества людей и при этом молодых людей, потребляющих больше вещей. Если в будущем мире будет меньше людей, будет ли реальный экономический рост? Мы не только не готовы ответить на этот вопрос; мы даже не начинаем спрашивать это.

В основе «Прилива "человека"» и «Пустой планеты», а также демографии в целом лежит странная, но убедительная работа британского ученого восемнадцатого века Томаса Мальтуса. В эссе Мальтуса 1798 года о принципах народонаселения утверждается, что растущее число людей представляет собой надвигающуюся угрозу социальной и политической стабильности. Он был убежден, что людям суждено произвести больше людей, чем может прокормить мир, обрекая большую часть общества на то, чтобы страдать от нехватки продовольствия, в то время как очень богатые были уверены, что их потребности будут удовлетворены. По страшному мнению Мальтуса, это приведет к голоду, лишениям и войне, что в конечном итоге приведет к сокращению численности населения, а затем снова начнется депрессивный цикл.

Но как только Мальтус пришел к своим выводам, мир изменился. Увеличение урожайности, улучшение санитарных условий и ускоренная урбанизация привели не к бесконечному циклу обнищания и сокращения, а к взрыву мирового населения в девятнадцатом веке. Морланд дает строгий и подробный отчет о том, как в девятнадцатом веке мировое население достигло своего прорыва из тысячелетней предшествующей истории человечества, в течение которого население находилось в состоянии застоя, сокращалось или двигалось вперед. Он начинает с наблюдения, что население начинает быстро расти, когда снижается детская смертность. В конечном итоге рождаемость падает в ответ на снижение младенческой смертности, но существует значительное отставание, которое объясняет, почему общества в современном мире могут испытывать такие резкие и экстремальные всплески населения. Другими словами, несмотря на высокую младенческую смертность, женщины, как правило, рожают много детей, ожидая, что по крайней мере лишь некоторые из них умрут до достижения зрелости. Когда младенческая смертность начинает снижаться, рождаемость тоже снижается. Таким образом, у женщины, которая рожает шестерых детей, внезапно появляется шесть детей, которые доживают до совершеннолетия, а не, скажем, трое. У ее дочерей также может быть по шесть детей, пока следующее поколение женщин не приспособится, решив иметь меньшие семьи.

Расцвет мирового населения в последние два столетия почти точно следовал моделям индустриализации, модернизации и, что особенно важно, урбанизации. Это началось в Соединенном Королевстве в конце девятнадцатого века (отсюда и проблематизация Мальтусом), а затем распространилось на Соединенные Штаты, а затем на Францию и Германию. Следующая тенденция коснулась Японии, Индии и Китая и пробилась в Латинскую Америку. Наконец, прибыло в страны Африки, расположенные к югу от Сахары, где наблюдалось увеличение численности населения благодаря улучшениям в области медицины и санитарии, но еще не было в полной мере плодов индустриализации и быстро растущего среднего класса.

С демографическим взрывом пришла новая волна мальтузианских страхов, воплощенная в работе Пола Эрлиха, биолога из Стэнфордского университета, опубликованной в 1968 году книгой «Популяционная бомба». Эрлих утверждал, что резкое падение смертности создало нестабильную ситуацию для слишком большого числа людей, которых нельзя было накормить или разместить. «Битва за то, чтобы накормить все человечество - окончена», - написал он. «В 1970-х годах мир будет страдать от голода - сотни миллионов людей умрут от голода, несмотря на любые экстренные программы, кои будут начаты прямо сейчас».

Пророчество Эрлиха, конечно, оказалось неверным по причинам, которые Брикер и Иббитсон изящно описывают в "Пустой планете". Зеленая революция, серия инноваций в сельском хозяйстве, стартовавшая в начале двадцатого века, ускорилась так, что урожайность увеличилась в соответствии с потребностями человечества. Кроме того, правительствам во всем мире удалось устранить самые серьезные последствия загрязнения и ухудшения состояния окружающей среды, по крайней мере, с точки зрения уровня жизни в разных мегаполисах, таких как Пекин, Каир, Мехико и Нью-Дели. Эти города сталкиваются с острыми проблемами, связанными с истощением грунтовых вод и промышленным загрязнением, но кризис не был похож на то, что ожидалось.

Тем не менее, видения антиутопических взрывов населения остаются глубоко укоренившимися, в том числе в центре глобальных расчетов численности населения: в прогнозах, регулярно выпускаемых Организацией Объединенных Наций. Сегодня ООН прогнозирует, что к 2050 году население мира достигнет почти десяти миллиардов. Судя по доказательствам, представленным в книгах Морланда, Брикера и Иббитсона, представляется вероятным, что эта оценка слишком высока, возможно, существенно. Дело не в том, что кто-то намеренно раздувает цифры. Правительственные и международные статистические агентства не включают ни капли из этого; они используют формулы и предположения, для оформления которых потребовались годы, а для изменения потребуются еще годы. До самого недавнего времени популяционные предположения, встроенные в большинство моделей, точно отражали происходящее. Но внезапный прилив рождаемости и абсолютного прироста населения произошел слишком быстро, чтобы модели могли адаптироваться в реальном времени. Как объясняют Брикер и Иббитсон: «ООН использует ошибочную модель, основанную на предположениях, которые работали в прошлом, но которые могут не применяться в будущем».

Ожидания по изменению населения не просто представляют академический интерес; они являются ключевым элементом в том, что большинство обществ и аналитиков думают о будущем войны и конфликта. Более остро они вызывают опасения по поводу изменения климата и стабильности окружающей среды, особенно в связи с тем, что формирующийся средний класс, насчитывающий миллиарды, требует электричества, продовольствия и всех других принадлежностей современной жизни и, следовательно, производит больше выбросов и создает большую нагрузку на фермы с потерей грунтами питательных веществ, испаряющимся водоносным горизонтом. В сочетании с вызванными потеплением засухами, штормами и изменением погодных условий эти тенденции, похоже, выстроятся в ряд по-настоящему плохих времен.

За исключением, утверждают Брикер и Иббитсон, эти цифры и все связанные с ними сценарии конца света, вероятно, неверны. Как они пишут: «Мы сталкиваемся не с проблемой демографической бомбы, а с кризисом населения - безжалостной отбраковкой человеческого стада из поколения в поколение». Уже сейчас признаки грядущего кризиса очевидны, по крайней мере, согласно данным, которые Брикер и Иббитсон представляют. Практически в каждой европейской стране коэффициент рождаемости ниже 2,1 рождений на одну женщину, что необходимо для поддержания постоянной численности населения. ООН отмечает, что в некоторых европейских странах рождаемость увеличилась за последнее десятилетие. Но это лишь привело к общему росту рождаемости в Европе с 1,5 до 1,6, что означает, что население Европы не будет расти в ближайшие десятилетия, а - сокращаться, поскольку новые рождения не могут компенсировать смертность. Эта тенденция хорошо прослеживается в Японии, население которой уже достигло вершины, и в России, где те же тенденции, а также высокий уровень смертности среди мужчин привели к сокращению населения.

Что поразительно, так это то, что демографический кризис становится глобальным почти так же быстро, как и демографический бум в двадцатом веке. Коэффициенты рождаемости в Китае и Индии, которые вместе составляют почти 40 процентов людей в мире, в настоящее время находятся на уровне или ниже уровня воспроизводства. Так же, как и показатели рождаемости в других густонаселенных странах, таких как Бразилия, Малайзия, Мексика и Таиланд. Страны Африки к югу от Сахары по-прежнему выделяются с точки зрения демографии, как и некоторые страны Ближнего Востока и Южной Азии, такие как Пакистан, но и в этих местах это лишь вопрос времени, когда они наверстают упущенное, учитывая, что все больше женщин получают образование, все больше детей переживают свои ранние годы и все больше людей переезжают в города.

Морланд, который, в отличие от Брикера и Иббитсона, по образованию демограф, скептически относится к тому, что человечество находится на пороге тектонического переворота в популяционных тенденциях. Он согласен с тем, что тенденции изменились, но он менее склонен к общей уверенности Брикера и Иббитсона. Это не потому, что он использует другие данные; он просто признает, что в прошлом ожидания населения часто смешивались и что уверенность в будущих тенденциях неразумна. Морланд справедливо указывает на то, что, даже если уровень рождаемости в Африке резко сократится, там останутся последствия на десятилетия от сегодняшнего всплеска молодежи. Поскольку он более взвешен в своей оценке неоднозначностей и неопределенностей в данных, Морланд имеет тенденцию быть более осмотрительными в получении драматических выводов. Например, он предполагает, что население Китая достигнет пика в 1,5 миллиарда человек в 2030 году, а затем будет стагнировать, что приведет к старению населения и постепенному абсолютному сокращению после этого. Брикер и Иббитсон, с другой стороны, предупреждают, что уровень рождаемости в Китае, уже находящийся в свободном падении, может на самом деле значительно ухудшиться на примере Японии, что приведет к сокращению Китая до менее чем 700 миллионов человек во второй половине века. Морланд согласен с Брикером и Иббитсоном в одном важном моменте: когда речь идет о глобальном населении, единственная парадигма, которую кто-либо знал в течение двух столетий, вот-вот изменится.

Последствия грядущего краха населения занимают большую часть книги Брикера и Иббитсона, и они должны занимать гораздо большую часть коллективных дебатов о будущем и о том, как к нему подготовиться. Основополагающие факторы капитализма, чувство, что конкуренция и нехватка ресурсов определяют характер международных отношений и напряженности внутри стран, а также страх, что изменение климата и ухудшение состояния окружающей среды находятся почти в точке конца света, - все это формировалось постоянно растущим населением прошедшие два века Если численность населения собирается уменьшаться так же быстро, как и увеличивалась, то все эти системы и предположения находятся под угрозой.

В обеих книгах отмечается, что демографический коллапс может стать светлым пятном при изменении климата. Учитывая, что выбросы углекислого газа являются прямым результатом того, что все больше людей нуждаются и требуют больше вещей - от еды и воды до автомобилей и развлечений - тогда из этого следует, что меньше людей будет нуждаться и требовать меньше. Более того, большие пропорции планеты начнут стареть, и опыт Японии и Соединенных Штатов показывает, что люди с возрастом потребляют меньше. Меньшее, пожилое население дает некоторое облегчение от огромного напряжения окружающей среды.

Это положительная сторона демографической дефляции. Вопрос о том, произойдет ли достаточно быстросопутствующее озеленение мира, чтобы компенсировать наихудшие климатические сценарии - остается открытым вопросом. Хотя современные тенденции предполагают, что, если человечество сможет пережить следующие 20-30 лет без необратимого ущерба для экосистемы, вторая половина двадцать первого века может быть значительно приятнее, чем многие сейчас предполагают. Недостатком является то, что внезапное сокращение населения создаст существенную нагрузку на мировую экономическую систему. Капитализм - это, по сути, система, которая максимизирует все больше - больше продукции, больше товаров и больше услуг. Это имеет смысл, учитывая, что он развивался одновременно с ростом населения. Успех капитализма в предоставлении большего для большего количества людей неоспорим, равно как и его очевидные недостатки в обеспечении каждого человека достаточным количеством всего. Если мировое население прекратит увеличиваться, а затем сократится, капитализм - система, неявно основанная на постоянно растущем числе людей, - вероятно, не сможет процветать в своей нынешней форме. Стареющее население будет потреблять больше определенных товаров, таких как здравоохранение, но в целом стареющее и затем уменьшающееся население будет потреблять меньше. Так много потребления происходит в раннем возрасте, так как люди заводят детей и покупают дома, автомобили и бытовую технику. Это верно не только в более богатых частях мира, но и в любой стране, где наблюдается всплеск среднего класса.

Мировая финансовая система уже чрезвычайно хрупкая, о чем свидетельствует финансовый кризис 2008 года. Мир с отрицательным экономическим ростом, производственными мощностями, превышающими то, что необходимо, и триллионами долларов, ожидающими возврат, когда ничего не ожидается, могут вызвать серию финансовых кризисов. Это может даже означать смерть капитализма, как мы его знаем. Поскольку рост останавливается, люди вполне могут начать требовать новой и иной экономической системы. Добавьте к этому эффекты автоматизации и искусственного интеллекта, которые уже делают миллионы рабочих мест избыточными, и в результате, вероятно, наступит будущее, в котором капитализм становится все более пассивным.

Если бы сокращение численности населения было признано наиболее вероятным будущим, можно было бы представить политику, которая могла бы сохранить и даже оживить основные контуры капитализма, устанавливая гораздо более низкие ожидания будущих доходов и сосредотачивая общество на снижении затрат (что технология уже делает), а не на максимизации выход. Но эта политика, скорее всего, в краткосрочной перспективе будет встречена яростной оппозицией со стороны деловых кругов, политиков и правительств, которые все будут утверждать, что такие взгляды являются пораженческими и могут означать конец не только росту, но и процветанию и высокому уровню жизни тоже. В отсутствие такой политики опасность наступающего сдвига будет усугубляться полным отказом от ее планирования.

Разные страны достигнут разрыва в разное время. Прямо сейчас демографическая дефляция происходит в богатых обществах, которые могут нести расходы, связанные с более медленным или отрицательным ростом, используя накопленный запас богатства, отложенных в течение нескольких поколений. Некоторые общества, такие как Соединенные Штаты и Канада, могут временно компенсировать сокращение численности населения за счет иммиграции, хотя вскоре иммигрантов не останется в достаточном колличестве. Что касается миллиардов людей в развивающихся странах, то есть надежда, что они станут богатыми, прежде чем станут старыми. Альтернатива вряд ли будет симпатичной: без достаточного изобилия на душу населения развивающимся странам будет крайне сложно поддерживать старение населения.

Таким образом, демографическое будущее может закончиться наполовину полным стаканом, уменьшив наихудшие последствия изменения климата и истощения ресурсов, или наполовину пустым стаканом, положив конец капитализму, как мы его знаем. В любом случае, изменение демографических тенденций - это смена парадигмы первого порядка, которая почти полностью не признается. Мы смутно подготовлены к миру большего количества людей; и мы совершенно не готовы к миру меньшего. Это наше будущее, и мы идем туда очень быстро.

Сподобалась стаття? Подаруйте нам, будь-ласка, чашку кави й ми ще більш прискоримося та вдосконалимося задля Вас.) SG SOFIA - медіа проект - не коммерційний. Із Вашою допомогою Ми зможемо розвивати його ще швидше, а динаміка появи нових Мета-Тем та авторів тільки ще більш прискориться. Help us and Donate!