Почему политическое воображаемое украинского национализма начала XXв. обернулось неудачей проекта создания украинской нации-государства?

Как уточняет Хауарт, под понятием мифа Лаклау и Муфф понимают,

Кроме того, применяя понятия политического «мифа» и политического «воображаемого» к анализу дискурса украинского постсоветского национализма, мы также опираемся на дискурсивный анализ логики апартеида Норваль в книге «Деконструкция дискурса апартеида» (1996), в которой она, на примере дискурса апартеида, показывает, с помощью каких политических механизмов осуществляется трансформация мифа в воображаемое в реализации конкретного расистского/националистического дискурса, а именно - доказывает, что для победы в гегемонной борьбе данному дискурсу необходимо перестать быть только «мифом», поскольку миф ассоциируется с опытом только партикулярной политической группы», и стать «воображаемым» - то есть «воображаемым горизонтом, действующим как поверхность вписывания для упорядочивания всех социальных отношений» и «любого возможного социального требования». Норваль также доказывает в этой книге, что трансформация мифа в воображаемое становится возможной благодаря творческой политической активности групп органических интеллектуалов, «которые ставили цель придания значения дислокациям, переживаемой определенной группой». Кроме того, Норваль отвечает на вопросы о том, «как эти стуктуры кристаллизируются в воображаемое, которое реорганизует весь политический ландшафт; как они институционализируются; как оба эти процесса зависят от серий разных типов политической борьбы, которые вносят свой вклад в возникновение этих новых формаций». Другими словами, Норваль доказывает, что для трансформации мифа в воображаемое необходима популистская цепь эквивалентностей за счет функционирования политических границ. В соответствии с Норваль, «политические границы являются такими механизмами, через которые социальное разделение институировано, а «включенные» отличаются от «исключенных»; они определяют оппозицию; они распространяют разделение; они показывают, что институция социальных различий не является социальным фактом». В то же время на примере дискурса апартеида Норваль, следуя Лаклау, доказывает, что только контингентное означающеечерез практики политических границ может выполнить затем функцию воображаемого.

Украинская версия «эры национализма» (Э. Хобсбаум)^[1]представляет собой проект «изобретения» украинской нации во второй половине XIXвека, который включает в гегемонную борьбу этого исторического периода (как борьбу различных политических групп против имперской доминации) политически исключенное сельское украинское население двух империй (Российской и Австро-Венгерской), которое не имело «своей собственной» государственной национальной принадлежности. Репрезентантами этого сельского украинского населения, которое переживало опыт политической дислокации, стал целый ряд украинских так называемых в терминах Грамши «органических интеллектуалов» двух империй, которые, в терминах Норваль, «ставили перед собой цель придать значение» дислокациям внутри этих империй. В контексте дискурс анализа можно сказать, что именно украинские интеллектуалы Российской Малороссии (Т. Шевченко, П. Кулиш, В. Антонович, М. Максимович и др.) и Австро-Венгерской империи (И. Франко, М. Павлик) сконструировали этническую идентичность и идею украинской нации в форме мифа в терминах Лаклау и Муфф – как выражение интересов своей собственной – этнически украинской - партикулярной общности интеллектуалов. Таким образом, миф украинской нации и украинской национальной идентичности был впервые сформирован украинской интеллигенцией двух империй, которую, хотя она и принадлежала к окраинам этих разных империй, можно определить внутри них в качестве одной партикулярной группы украинских органических интеллектуалов, испытывающей чувство дислокации и выдвинувших идею производства того, чего не существовало в этих империях – украинской нации с соответсвующим требованием для нее собственной культуры (литературы, украиноязычных школ, украинского книгопроизводства и создания украинской историографии). По словам М. Драгоманова в брошюре «Украинская литература, запрещенная русским правительством»(1878),

Характерно, что вопрос о создании собственного национального государства, который позже станет основным политическим требованием украинских интеллектуалов в гегемонной борьбе против имперской доминации двух типов, в этот исторический период для них не стоял: их деятельность была направлена на производство национального мифасо ставкой на национальную культуру – а именно,

возникновение украинской национальной литературы,

украинского литературного языка и

украинской историографии, или национальной истории.

На примере анализа дискурса апартеида Норваль называет процесс производства мифа «заботами, которые не могут быть редуцированы к «объективным экономическим интересам», однако в то же время подчеркивает, что этот опыт любой партикулярной группы по производству мифа состоит в том, что она стремится дать определенное содержание невозможномуобъекту (в случае апертеида эта был объект «души народа», в случае дискурса украинского национализма – украинской нации и украинской национальной идентичности). Б. Андерсон в своей знаменитой книге «Воображаемые сообщества» специально отмечает особую роль а) национального языка и б) национальной историографии в производстве украинского национального мифа в середине 19 века: по его словам, «употребление этого языка стало решающей ступенью в формировании украинского национального сознания.

Вскоре после этого, в 1846 г., в Киеве была основана первая украинская националистическая организация – причем основана историком!»

Для того, по мнению Норваль, чтобы воображаемый объект (например, «душа народа» в дискурсе апартеида или «украинская нация и украинская национальная идентичность» в дискурсе украинских органических интеллектуалов) мог приобрести статус реального, необходимо сформировать социальное единство; политическое воображаемое – это, по определению Норваль, «символическое, которое стало реальным». В дискурсе украинских интеллектуалов такой попыткой политической трансформации невозможного или воображаемого объекта (украинской нации и украинской национальной идентичности) в статус реального «как поверхности вписывания для упорядочивания уже всех социальных отношений» стал дополнительный по отношению к первому типу миф «национальной независимости» в конце XIX– начале XXвв. В результате такой модификации первоначального мифа именно в этот исторический период впервые возникает новое политическое требование украинских органических интеллектуалов не только производства национальной культуры, но и создания собственного национального государства. Основателями этой новой идеологии дискурса украинского национализма стали В. Липинский (1882 – 1931), автор манифеста «Самостійна Україна» (1900), М. Михновский (1873-1924) («Листи до братів-хліборобів» (1919-1926)), Д. Донцов (1883-1973) («Национализм» (1926) «Дух нашей древности» (1944), «Крестом и мечем» (1967), А. Крымский (1871-1942) ("Что такое современное украинство?» (1905), и др., в работах которых доминирует не только новый понятийный аппарат национального мифа как «воинственного», «деятельного» в терминологии Донцова национализма (в виде понятий 1) «дух народа» (Донцов) и 2) «национального гения» (Липинский)), но и политическое требование создания украинского национального государства. В рамках данного мифа его идеолог Донцов выдвигает следующие основные политические требования:

Примечательным фактом возникновения и первого, и второго этапа украинского национального мифа украинской нации и украинской национальной идентичности является то, что он сочетал в себе гетерогенные политические артикуляции политического исключенного сельского населения, или наиболее угнетенных социальных групп внутри обеих империй, а именно гетерогенные требования - 1) классовой борьбы и 2) дискурса этнонационализма. В отличие от представителей первого этапа украинского национализма, в частности Драгоманова, отвергавшего «темный», «простонародный» национализм украинского народа и требовавшего просвещенного, «окультуренного» «украинства», идеологи второго этапа, в частности A. Кримського, исходят из противоположного: «демократичне, мужицьке – отже, українське» и выдвигают тезис о том, что «соціалізм та націоналізм, утворюючи певний цілком здоровий гібрід, постають як інструмент формування модерної націії».

Однако парадоксом новых политических артикуляций национального мифа с целью создания национального государства явился тот исторический факт, что Украина действительно получила шанс реализовать национальный миф, «изобретенный» органическими интеллектуалами середины XIXвека, в виде национального государства в начале уже XXвека в результате не национально-освободительной борьбы под руководством вышеназванных теоретиков, а в результате социалистической, то есть Октябрьской революции в одной из враждебных империй - России.

Сподобалась стаття? Допоможи нам стати кращими. Даний медіа проект - не коммерційний. Із Вашою допомогою Ми зможемо розвивати його ще швидше, а динаміка появи нових Мета-Тем та авторів тільки ще більш прискориться. Help us and Donate!