Время «Зе»

Победа Владимира Зеленского на президентских выборах-2019 в Украине воспринята и оценена как массовое протестное голосование против Президента Петра Порошенко. С именем последнего связывают продолжение войны на Донбассе, нищету и падение социальных стандартов, коррупцию, разрушенную внутреннюю толерантность в обществе, массовую трудовую миграцию и пр. беды. Собственно, оспаривать эту точку зрения бессмысленно. Три четверти избирателей во втором туре выборов, представляющие совершенно разные умонастроения и взгляды в обществе, социальные поколения и все культурно-исторические регионы страны, поддержали нового победителя.

Для многих победа Зеленского – свершенное пророчество о победе «нового поколения». Фасадный строй прошлых «новых лиц», украшавших списки партий и многочисленные гражданские советы, но служивший «старой элите», теперь смещен командой Зеленского с лозунгом «конец старой эпохи». Сторонники идеи «новой генерации» уже провозгласили в своих речах, статьях и блогах о победе над поколением «обанкротившихся отцов».

Акт социальной мести носит выраженно стихийный и а-политичный характер. Анонимность и отрицательный, упраздняющий характер победы подтверждается и тем, что избиратели в массе своей с легкостью приняли новое «имя» победителя – Зе-президент с Зе-командой, что только подтверждает относительное безразличие с личности-персоне нового главы государства.

Выборы выявили специфику состояния и организации гражданского общества. Наиболее активная его часть трансформируется в новую «гражданскую номенклатуру», вписанную в качестве политического дизайна в коллективный образ и номинальный состав т.н. «политических команд». Исполнительные звенья НГО и отдельные группы, по существу, стали специфической «рабочей силой» с профессией гражданского активиста на политическом рынке в Украине. Тысячи молодых гражданских активистов включились в штабную работу кандидатов в президенты и в практическую реализацию прямых и косвенных механизмов «политической коррупции» (оплачиваемая работа в электоральных «сетках»), фейковых массовых мероприятий (форумы для телесъемок, псевдо-митинги, предвыборные инсталляции, бото-фермы). А ведь «сетки» и политическая коррупция избирателей, по существу своему, тождественна намерениям и попытке захвата власти, где вместо военной силы применена сила административного ресурса и финансового подкупа.

Гражданское общество ограничилось декларациями, но после выборов не создало ни одного механизма вне-государственного контроля и мониторинга за действиями будущей президентуры. Собственно, эта особенность гражданского актива в Украине проявлялась и в майданных революциях 2004 и 2014гг., – сворачивание работы после смены политической власти, быстрое инкорпорирование в политические структуры после спада революционной активности.

Судебная власть и правоохранительная система «облагородили» недемократические механизмы политической коррупции («сетки» подкупа избирателей) своими громкими публичными заявлениями и оценками, но так и не осмелились дать этому системную правовую оценку - как попытке подрыва демократии. Новосозданная политическая «легенда» об особой роли МВД, «предотвратившей» неправомерные результаты, воплотилась в громкой политической саморекламе. Но фактически – действовала кулуарная система «сдержек и шантажа», характерная для сложившейся корпоративной системы управления и внутренних меж-элитных отношений. Сотни мелких наказаний на местах лишь фетишизируют механизмы реальной корпоративной игры «под ковром».

Сами избиратели приняли результаты первого и второго тура как массовую релаксацию после многолетнего напряжения и недовольства, и приняли результат электорального реванша как достаточный и вполне приемлемый результат. И разошлись на «майские праздники» (!) (феномен которых в пост-советских обществах вообще требует отдельного социологического и культурологического исследования).

Политическая система в лице партий и общественно-политических движений, депутатского корпуса всех уровней быстро адаптировалась к новой реальности и готовится к новым балансам в рамках сложившейся корпоративной системы.

Медиа-сфера (прежде всего, телевидение, социальные сети и интернет-медиа) остались единственной сферой информационной и общественной активности. Но учитывая организованное влияние медиа-кратии, высокий уровень управления повесткой и модерирования внутренних диалогов, подстроилась под настроения политических элит и новой «гражданской номенклатуры».

А-политичность Зеленского и обыденный уровень идеологии Зе-команды как «эффективной программы решения проблем» соответствуют утопическим пост-модернистским, анти-корпоративным ожиданиям. Ведь в обществе давно «живет» пост-советский миф о спасении благодаря новому поколению (молодых менеджеров, «поколение независимости», «индиго», etc.), способному наладить обыденную жизнь и обеспечить ощутимую, материально выраженную справедливость. Собственно, Зе-команда так и выглядит для внешнего наблюдателя: открытый доступ, приглашение «хороших специалистов», вовлеченность в команду представителей самых разных корпоративных групп влияния, идеология «открытого набора». Поэтому, гражданская пассивность и институциональный паралич - логичная реакция на ожидаемую «революцию менеджеров», как на источник чудес и спасительных рецептов.

А-политизм самих избирателей и рост протестных настроений «социальной мести» в ходе выборов разрушил планы подавляющего большинства кандидатов. Социологи еще долго будут анализировать причины провалов отдельных кампаний и уникальные зигзаги рейтингов основных кандидатов, особенности ожиданий в обществе и причины общественной усталости от «старых элит». Но, на мой взгляд, несомненно одно: тайна электорального успеха Зе-президента – не в чудесах технологий, а в неадекватности поведения (личного, командного), и практической политической без-деятельности его основных конкурентов. Нарциссизм, декларативность и непрактичность при огромных рекламных усилиях, - все это скорее отталкивало от приевшихся имен, чем убеждало. И наоборот: убедительные политические поступки отдельных кандидатов помогли им с поддержкой перед голосованием. Но в итоге, живые социальные мифы все равно победили рацио эшелонированного медиа-рекламного диктата, вопреки усилиям специалистов по имиджингу, НЛП, сетевой рекламе и шоу-инсталляциям.

Политические элиты, истратившие на выборы сотни миллионов гривен, довольно быстро пережили шок от акта социальной мести. Выборы, начавшиеся с образа «гетманского единовластия», - «авторитарном управлении в условиях войны и кризиса», «главнокомандующем» и даже «президенте – будущем канцлере», - завершились негласным консенсусом элит по поводу парламентской модели и коллективного правления. Корпоративная система приняла за вынужденную данность «социальную месть» общества на выборах, и канализировала ее в формальную победу «инструмента мести» Зе-президента. И вместе с этим - быстро переориентировалась на возможности корпоративного правления через парламентские коалиции и коалиционное правительство. Собственно, для этого ничего особенно и делать-то не нужно, – просто исполнять ту часть положений действующей Конституции, которая связана с разделением полномочий Президента, Верховной Рады и Кабинета Министров. Корпоративное государство и правящая «корпорация элит» вынужденно приспосабливается в более открытому и многополюсному управлению, переместив центр согласования интересов с президентского кабинета в согласительный парламентский совет. Откровенно говоря, это немного напоминает переход к польской дворянской «шляхетной республике» - Речи Посполитой 17-18вв. Но с одной важной оговоркой: пока власть делят только «олигархические гнезда», и в игру еще не вступили распорядители активов территорий – региональные элиты. Так что борьба за парламент, его структуру и реальные полномочия еще впереди.

В мифо-политическом дискурсе присутствует, по меньшей мере, три «Зеленских».

Первый, массово-народный, ассоциируется с популярным киногероем Зеленского – Голобородько из сериала «Слуга народа». Сюжет сериал и его особая архетипичность – отдельная тема. Здесь же важно отметить, что талант актера позволил Зеленскому связать образ героя с собой – в «легенде», стиле, манерах.

Второй – собственно публичный образ Зеленского как успешного шоумена, предпринимателя, достигшего самостоятельного успеха, смелого по народным меркам (сатирический жанр), с понятной биографией «выходца из народа». Собственно, таким Зеленского знают и принимают большинство рационально мыслящих избирателей – как воплощение того самого «инструмента мести» и «нового поколения».

Есть и третий «Зеленский» - мало кому известный, а потому и мало-понятный человек-личность, со своей судьбой, сложным характером и способностями пере-воплощения, комплексами прошлого и личными планами в отношении власти. Судя по тому, как он распорядился своим публичным политическим капиталом, человек он рационально устроенный, умеющий играть «в длинную», расчетливый и способный к многоходовкам.

К тому же он достиг своей политической цели в ситуации, которою можно условно сравнить с победой Леонида Кучмы в 1994 году. Как и Кучма, Зеленский чувствует себя чужаком среди элит-участников корпоративного управления в Центре, вынужден принимать правила и работать с реально действующей властью (правящее большинство-правительство, работающее по «коду Порошенко», печально известному как «армавира»), не имеет еще доверенной и сформированной команды вокруг себя. И все это – в условиях внутреннего экономического кризиса, внешнеполитических вызовов (и в условиях войны, жесткого внешнего давления). Как он будет поступать? По всей видимости, похожим образом. Выдержит паузу, сформирует первую команду «на апробацию», сбросит часть ответственности на самых ярых критиков и конкурентов (парламент) с расчетом на будущий кризис и перехват инициативы, подстроится под правила внешней игры. Будет осторожен и выстроит первый этап президентства на компромиссах, пока не сформирует следующий эшелон внешней и внутренней поддержки (я бы осторожно предположил – к концу 2020, после местных выборов и личного договорняка с региональными элитами). Но, сравнение – дело неблагодарное, и только повод для предположений. Важно лишь то, что именно от «третьего неизвестного» и ждут чуда, с победами над злом и торжеством правды. Иначе снова «царь будет ненастоящим»…

2020 год приобретает для Зе-президента ключевое значение. И он, по всей видимости, свой политический «тайминг» будет связывать именно с этим важным годом.

Во-первых, в 2020 году будет во много решаться судьба украинского республиканства. На местных выборах региональные элиты будут бороться за монополию на свою территорию, независимо от расклада сил в будущем(вероятно, нестабильном и очень конфликтном) парламенте образца 2019г.

Проигравший выборы Порошенко уже де факто стал новым лидером возрождающегося на глазах «нео-галицкого проекта» Украины (НАТО-язык-церковь-бегство от РФ и победа в войне на Донбассе). И имеет все шансы стать ядром анти-Зе-оппозиции уже осенью 2019 года, подтянув к себе избирателей наиболее патриотично настроенных регионов Запада и Центра.

Вторым центром влияния становится т.н. «восточная оппозиция», выступающая за компромиссный мир на Донбассе и переговоры с РФ, имеет широкую базу симпатий и поддержки на Востоке и Юге страны (лидеры Медведчук и Бойко).

И третий центр притяжения – лидер «Батькивщины» Тимошенко, способная восстановить былой потенциал социал-популярного лидера (если не повторит системных ошибок недавнего прошлого).

Эти три полюса могут усилить внутри-региональное напряжение и подтолкнуть региональные элиты к большей самостоятельности в действиях, собственному политическому проектированию. И – либо обойти «парламентскую корпорацию» за счет прямых связей с президентской Зе-командой, либо - сползать к экономико-административному автономизму, а то и сепаратизму. Чем конфликтнее корпоративные конфликты в будущем парламенте – тем смелее будут региональные элиты.

Во-вторых,2020-й – выборы президента в США, где главным конкурентом действующего президента США Д,Трампа будет новый лидер демократов Дж.Байден (во всяком случае, пока так…).

«Украинская карта» как оружие в руках Трампа против демократов, которых он обвинил, ни много ни мало, в попытке «ползучего переворота», может стать решающей. Не только показательная дискредитация режима Порошенко, погрязшего в коррупции под патронатом «демократов» США, но и разоблачение самого феномена «международной политической коррупции»- с примерами прямого вмешательства, общих бизнес-интересов, лоббирования и кадровой поддержки, - может ударить под новоявленным лидерам «нео-галицкого проекта», по всей команде Порошенко уже к осени 2019 года. И это может стать скандальным внешне-информационным «фоном» всего 2020 года. Последствия в таком случае очевидны.

И третье. Этот поворот в отношениях Украины и США не избавит Украину от внешнего управления. Наоборот, сделает ее еще более уязвимой. И внешне-зависимой. А украинские региональные элиты могут почувствовать свою значимость в играх куда большего масштаба, чем выбивание средств из Фонда регионального развития в Киеве…

Зе-президент сталкивается с новой стратегией влияния со стороны РФ. От сложной «гибридной войны» РФ перешла к стратегии «диффузии» гражданского и социального пространства именно благодаря неэффективной, несправедливой и конфликтной линии Порошенко на «Малую Украину».

В отличии от помощи сепаратистам и информационной войны «диффузия» строится на гуманитарных предложениях и мульти-гражданских свободах.

И дело не только и даже не столько в упрощенной процедуре обретения гражданства РФ для отдельных районов Донбасса. Гибридное гражданское пространство в Украине существует уже давно: паспорта и «грин-карты» стран-соседей, популярные «вторые гражданства» в среде политической и бизнес-элиты, недвижимость и эмиграция семей в другие страны уже стали негласной нормой.

Проблема в том, что новая диффузия может перезагрузить и без того сложный процесс внутренней идентификации и ре-идентификации. О-румынивание, о-венгривание, о-полячивание и об-русение набирают обороты наряду с ростом новых социо-культурных конфликтов (права этно-меньшин, внешнеполитические стереотипы, рост агрессивного «уличного» национализма, возможные конфликты на этно-национальной почве).

Политика «Малой Украины» и сохранение «кода Порошенко» в законодательной и идеологической сферах при новом режиме Зе-президента могут грозить быстрой потерей доверия, формированию эшелона региональных лидеров с выраженной «анти-центровой» позицией, низкому авторитету Зеленского в глазах политических элит РФ и стран Центральной Европы.

«Диффузный мир» может быть эффективной стратегией для РФ не только в отношении Украины, но и в плане реализации новой версии ре-интеграции в Евразии, укреплении идеи, политических институтов и новых практик нового союзного государства вокруг РФ. Но – это отдельная тема. Существенно то, что предпосылки успеха этого проекта связаны в том числе и с новым витком кризиса украинской государственности, размывании общегражданской идентичности, укреплению моделей регионального развития по принципу «выживай кто как может».

Впервые в политической истории, социальные ожидания (справедливые цены, тарифы, услуги) на выборах были ярко выражены, а собственно экономические - нет. Общественной дискуссии о том, КАКОЙ быть украинской экономике – не было и пока не предвидится. Об экономических ИДЕЯХ забыли с начала 2000-х, все убеждены в том, что «знают, что строят». Предел дискуссии – «макро-стабильность» (гривна), приватизация (деньги в бюджет и избавление от ответственности), цены на газ (что все больше похоже на политические «футбольные разговоры»).

Есть просто страх краха экономики к концу 2019-го. И угроза реальна. Больше ничего говорить не буду. Эта ответственность нераздельна между цветами, флагами и именами лидеров. Пострадают все и отвечать будут все. Если допустят.

Современная нам Украина на исходе второго десятилетия 21 века – практически завершенный продукт де-индустриализации. И дело не в количестве заводов или доле промышленного класса в экономике страны. Де-индустриализация – феномен не только и даже не столько экономический, сколько социальный, культурный и институциональный. Иархаизация – как ее про-явление – вовсе не в «неправильном» лозунге «Мова.Армія.Віра», а в той реальности и в тех общественных практиках, которые УЖЕ установились в повседневной жизни украинцев.

Крах бСССР остался неосмысленной исторической травмой для миллионов «бывших советских». В глобальном мирохозяйстве бСССР на протяжении нескольких десятилетий был одним из примеров работающей и конкурентной индустриальной модели.

Советская держава была сложноустроенной: с многоукладной социальной системой, где были увязаны доступные со-временные фундаментальные знания и потогонный, «фордовский», старо-индустриальный конвейер, с допотопным селом и передовыми кибернетическими решениями в управлении, и т.д.

Но не об этом речь. Быстрый демонтаж его «базиса» привел в Украине к сокрушительному обвалу всей системы (паутины) сложно выстроенных институтов – образования и воспитания, жилищно-коммунальной инфраструктуры, здравоохранения, системы управления, культурной индустрии и пр.

И речь не о «поваленных памятниках» и не о «красных директорах», которых оттеснили от перераспределенных активов еще в «бандитские 90-е», и выбросили из состава олигархических ФПГ. Разрушение индустриального социального уклада и переход к модели индивидуального само-выживания в широком смысле (источник дохода, здоровье, образование детей, организация и обеспечение проживания и т.д.) произвели эффект рассыпавшегося «социального домино».

Само-выживания и социальная атомизация стали привычным фактом жизни практически с первого десятилетия независимости Украины. И это стало главной причиной бесконечной слабости институтов новой государственности, массового «гражданского анархизма» и бегства «в тень», трофейного отношения к экономике и ресурсам.

Карнавал – неотъемлемая часть современной мифо-деятельности, попрощавшейся с рацио в обмен на чувства-ассоциации и виртуализацию личности. Как специфический способ организации социального действия, он вернулся из прошлого в наше новое пост-модернистское средневековье, дополнив маски и рыночные площади медиа-пространством, сетевыми технологиями, политическими шоу-поставновками, имиджмейкингом и медиа-менеджментом. И наполнил повседневную жизнь невиданными героями – победителей «народных конкурсов» и правдорубов-блоггеров, народных любимцев в масках президентов и лидеров партий. В карнавале происходили удивительные превращения «кухарок» в просветителей, а государственных деятелей – в героев многосерийных шоу-постановок.

Мы живем в карнавале, мы дышим его воздухом, следим за сюжетом и даже ощущаем свою воможность «онлайн-включения» в текущее карнавальное действо – будь-то написание документов, обсуждение «наболевшей темы», или выборы нового героя, кому положено по сюжету и дальше бороться с общим злом.

». В массовом сознании украинцев выход из «советской империи» 30 лет назад ассоциировался с несомненным прогрессом в самом широком смысле, как прорыв в настоящую со-временность. И тяготы 1990-х, с его бандитским переделом, нищетой и первой экономической разрухой воспринимались как явление временное, переживаемое.

Но господство примитивного бизнес-технократизма в экономике (рабочие места-зарплаты) и выпячивание на передний план меркантильных стандартов жизни уже за первые полтора десятилетия независимости превратили европейский горизонт Украины из «задачи» в «мечту».

Чем больше деградировала экономика и социальные институты, тем быстре прагматичные цели прошлого превращались в навязчивые утопии с выпяченными потребительскими ориентирами.

Евроромантизм, замешанный на спекулятивных построениях истории и препарированной «исторической памяти постепенно мистифицировал Европу, превращая ее в образ «спасительного места», «земли обетованной», «конечной точки пути», куда следует, словно по нити судьбы, дойти любой ценой.

Европейский миф стал определенной воспитательно-духовной платформой, «воздухом» для новых поколений украинцев. Учиться, работать, остаться на ПМЖ - уже не выглядит и не воспринимается как «поездка на чужбину», а скорее – как приближение к идеальной цели. Остановки на этом пути, угроза отказа от мифической цели побуждали к бунту и протесту, выводила на улицы тысячи самых обыкновенных обывателей, готовых идти за политическими провайдерами и вдохновителями «европейского исхода» Украины.

И еще один немаловажный фактор. Европа – это образ «места зажиточной жизни» (т.н. стандарты жизни). Что цепляло очень характерную для украинцев черту – стремление к материальному успеху, статусному потреблению, «добробуту». Именно в этой психо-социальной атмосфере вынужденная атомарная предпринимательская активность («крутиться, чтобы жить») связалась с еще одним сюжетным элементом европейского мифа – выращиванием «среднего класса». Согласно мифу, зажиточность Европы – это успехи того самого «среднего класса», который просто по природе своей – и есть путь к достатку, гарантия справедливого порядка, и носитель европейской культуры. Таким образом, «средний класс»словно мифический коллективный герой (просто «аргонавты» по-украински) стал восприниматься как значимый элемент мифо-действия, без-условный положительный аргумент и предмет веры в будущее.

Напомню, что оба Майдана - 2004 и 2013-14гг - связывали с бунтом украинского «среднего класса» и его передового отряда «гражданского общества» против ненавистной кооррумпированной олигархии(ествественно, по определению, – анти-европейской «злой силы», «сказочного змия»).

Если в 2004-м этот выхлоп мифо-энергии ограничился лишь революционным карнавалом со сменой власти, то в 2013-14-м – жестокой борьбой на грани политико-релизиозной войны, расколом общества, конфликтом на Донбассе и потерями целых регионом.

Символично и то, что в 2013-м потрясения на Майдане начались в связи с отказом от подписания ассоциации с ЕС и избиением протестующей молодежи («дети») «Живой миф» борьбы обретал кровь и плоть, легендировался и обрастал новыми сакральными символами – ожидаемого прихода «нового поколения», «детей», способных завершить начатое. Так, неотъемлемой частю «европейского мифа» стало и новое поколение.

Потеря Крыма и война на Донбассе, агрессивность России, ставшей новым символом угрозы, сыграли решающую роль в укреплении «европейского мифа».

Ведь угроза полномасштабной войны – это не только буквальный страх военных потрясений, но и страх «возвращения в прошлое», «отказ от мечты».

К этому времени количество украинцев, побывавших в европейских странах на заработках и на учебе, существенно превышало число тех, кто бывал в странах из бывшего СССР. А сотни тысяч прошли горнило боевых действий на Донбассе. Поэтому политическая формула «Украина – форпост и защитник Европы от угрозы» обрела реальную, живую социальную почву.

Так возник новый компонент мифо-действия – война как способ защитить Европу и свою собственную утопию. И это важнейший чувственный, настроенческий фактор, «непосредственное пере-живание мифа».

Таким образом, европейский миф – сюжет большого исхода, возвращение истории, «светлая утопия», «завершенность судьбы» - все это воплотилось в энергии и ожиданиях большей части украинцев.

Современная нам мифо-деятельность тесно увязана в медиа-процесс представления, сопровождения и «вплетения в сюжет» старых и новых героев. Медиа-кратия как неотъемлемая часть правящей корпоратократии давно уже научилось создавать «псевдо-реальность» общих смыслов и решений, «подбирать меню» из возможных героев, их масок и повестки. Да и набор героев мифо-сюжета в пост-модернистском средневековье эклектичен: от архетипичных героев народных преданий и исторических клише (козаки, жанны д'арк и пр.), до суррогатных аналогов медиа-мифов о политике («украинский Макрон»).

В мифо-деятельности все выглядит как бы понятным и целе-сообразным, потому что само действие о-смысливается посредством сюжета и пред-заданностей.

Так, например, избиратель участвует в выборах: его внимание к ходу избирательной кампании, личная активность (разговоры, участие в мероприятиях и даже личная включенность в одну из кампаний) «связывают» его с мифо-действительностью, обеспечивает со-причастность и пере-живание происходящего, где акт голосования становится своеобразным «сакральным актом», обеспечивает завершенность предыдущего действия и легитимирует неизбежное (так по сюжету) новое.

Ощущение того, что после акта голосования будет «как-то по-другому» - сродни коллективной анестезии. На какое-то время (социологи называют это время «кредитом доверия») герои-победители имеют возможность просто «пере-именовывать реальность».

Важен еще один аспект. Живой миф и соответствующая ему мифо-деятельность – это не виртуальное переживание, оторванное от действительности. Грубо говоря, от жизни не убежишь. Сюжет корректируется, наполняется новыми линиями. Герои, теряющие соответствие с сюжетной заданностью, могут быстро потерять былую роль («маски сорваны» - и так было с Ющенко, Януковичем, Порошенко и многими другими).

Контра-версия 2010 года (провал героя-мессии Ющенко и победа «парня из нашего города» Януковича) лишь поверхностно кажется а-логичной. «Парень из нашего города» обещал реализовать народную утопию эффективнее и быстрее, чем инфантильный предшественник. Но де-сакрализация образа «парня» (знаменитые «межигорские страусы») и трусливая уступка силе, отказ от народной утопии («Вильнюс») вновь запустил маховик борьбы по сюжету.

В 2014-м – новый герой-спаситель (Порошенко), с уникальным уровнем общественной поддержки уже в первом туре выборов. Но, война - вместо мира, нищета – вместо Европы, царствование и воровство – вместо ожидаемой солидарности. В итоге, 5 лет терпения и жертв. Часть самых отчаявшихся реализовали мифо-утопию сами, без надежды на новое коллективное действие, - просто покинули страну в связи с новым местом работы, учебы или даже нового проживания. А оставшиеся – использовали очередное сакральное действо голосования (март-апрель 2019) для мщения за нереализованные ожидания.

О мести, ненависти и презрении к последнему герою, ставшему анти-героем, не писал только ленивый.

Но, повторюсь, у мифо-деятельность ВСЕДА есть позитивная «программа», отражающая заданность мифо-сюжета (даже если она еще не артикулирована). Так ЗА ЧТО же проголосовали украинцы, поддержав в 2019 Зе-президента, Зеленского?

Ответ вряд ли удивит – все за то же, «за путь в Европу». С которой связывают мир и справедливость, где нет воров-коррупционеров, и воплощена несбыточная мечта «добробуту».

Зе-президент – победа стихии мифа о неизбежности «великого исхода» Украины, но теперь – собственными силами, возможно – даже без оглядки на имя победителя. Поэтому так НЕ ВАЖНА его личная программа действий, и так некритична оценка реальной слабости новой власти и быстрой корпоративной перезагрузки существующего состава реальной политико-экономической власти (продвижение идеи быстрого перехода к «парламентской модели»).

Зе-президент воплощает все основные мифо-черты, связанные и увязанные с «европейским мифом» - «новое поколение», «средний класс», вне «старой элиты». А также – вписывается в представление о «пути исхода» в Европу – наведение порядка, ниспровержение старых и проворовавшихся, сохранение независимости и (важный момент) продолжение «развода» с бСССР, способный – как новое поколение – на нестандартные («чудо») решения по миру, экономике, социальной справедливости.

Сможет ли Зеленский, как сказочный украинский герой Котигорошко и егособственный герой Голобородько (х/ф «Слуга народа»), терпеть неудачи и достигать результата чудесным образом, - вопрос скорее риторический.

Но, пожалуй, ключевой вопрос, от которого зависит его собственная политическая судьба: продолжит он мифо-деятельность по «исходу», обрекая тем самым на новые потрясения и разочарования, или же сможет скорректировать сюжет, вернуть саму Европу в Украину, вместе с ее рационализмом и неконфликтностью, проектным подходом, эффективной со-временной политикой социальных инвестиций, политическим диалогом, региональной политикой, etc?

Элвин Тоффлер задал рамку в восприятии природы власти в разные человеческие эпохи – эпоха господства силы, богатства и знания. Красивая триада может быть принята за условную матрицу в восприятии истории мира и истрорических сил власти.

Но и само господство знания требует своей расшифровки – как в плане преимуществ просвещенных обществ, владеющих и институционально оснащенных теоретическим знанием, так и в отношении ключевых субъектов распоряжения этим могучим властным ресурсом. Государство (национальная власть), глобальные корпорации, международные организации и интеллектуальные клубы (локальные, сетевые) – 4 конкурентных источника новой власти, власти знания. Сочетание или неравномерность центров определяют субъектность и объектность в процессе взаимо-действия, потенциал и возможности каждого его участника.

Украина, с обезбашенным государством, разрушенной сферой науки, с внешней зависимостью от международных структур и с феодализированными внутренними группами олигархии выглядит все более слабым объектом внешних манипуляций. И реально стоит на своем историческом «краю» очередной ре-эволюционной петли, способной окончательно разрушить украинский проект и его «европейские утопии».

Локальные попытки прямого и сетевого интеллектуального общения, индивидуальные демарши – дело благое. Но критически недостаточное. Нужны новые организованные связи «по горизонтали», своеобразная «интеллектуальная платформа» на постоянной основе, со связными оргструктурами, долгосрочной инвестиционной поддержкой и «длинными программами», с доступными интеллектуальными продуктами для медиа-распространения нового знания.

«Россия – как застывший колосс». И Украина «не вернется» механически и «в обмен на дешевый газ», - учитывая все уже произошедшее, травмы и трансформации. Но может, ослабленная, «малая», на какое-то время при-жаться к Европе, которая сама находится в преддверии социальной революции. Но - «прижавшись», Украина не сможет и «подняться», погруженная в архаичный хаос пост-модернистского средневековья.

Возвращение России в европейско-континентальный контекст позволит разрушить и ново-возникающие «берлинские стены», а Украину – вернуть с европейской окраины на континентальную узловую. И я сейчас не только об экономике и геополитике континента, но – и о сакрально-историческом славянском единстве в Большой Европе, общем будущем близких народов и культур. В конце концов – о новом прочтение утопии об «общем доме».

Это – как минимум. В споре рождается истина. А истина, как известно, одна, в отличие от многочисленных «правд». Отказ от спора – путь обреченного со своей правдой, но без познанной истины. И наоборот, достижение истины открывает двери к со-понимаю, со-существованию и к общему будущему.

1 мая 2019г.

Сподобалась стаття? Допоможи нам стати кращими. Даний медіа проект - не коммерційний. Із Вашою допомогою Ми зможемо розвивати його ще швидше, а динаміка появи нових Мета-Тем та авторів тільки ще більш прискориться. Help us and Donate!