© 2019 Strategic Group.Media
Когда речь заходит о рынках, Европа - вовсе не угасающая сила
ЕС устанавливает стандарты для всего остального мира
То, что лучшие дни Европы прошли, стало общим рефреном. Журналисты, аналитики и даже мировые лидеры отмечают, что «проект великого единства континента терпит неудачу и его глобальное влияние ослабевает»; частый плач «грядущая эрозия Европейского Союза»; и объясните «почему Европа больше не имеет значения».
Такой пессимизм вряд ли может стать сюрпризом. Кризисы выходят далеко за европейский горизонт. Китай возник как крупная экономическая держава. Россия заявляет о своей воле по всему миру. Граждане демократических стран отреагировали на соблазн экономического популизма. А поскольку Соединенные Штаты отступают от многостороннего подхода, а Соединенное Королевство выходит из ЕС, даже самые горячие сторонники союза по вполне понятным причинам убеждены в неизбежности его упадка.
И тем не менее, ни одно из этих факторов не влияет на важный аспект влияния ЕС, и это способность ЕС устанавливать высокие внутренние стандарты, переделывая глобальные правила в этом процессе. Правила ЕС влияют на то, какие продукты создаются и как ведется бизнес, причем не только в Европе, но и во всем мире. Поскольку он играет эту роль, ЕС может трансформировать глобальные рынки в нескольких секторах, что он, например, сделал, установив стандарты защиты конфиденциальности. Пока ЕС управляет этим важным регулирующим органом, он будет оставаться главной силой в мировой экономике.
Такой пессимизм вряд ли может стать сюрпризом. Кризисы выходят далеко за европейский горизонт. Китай возник как крупная экономическая держава. Россия заявляет о своей воле по всему миру. Граждане демократических стран отреагировали на соблазн экономического популизма. А поскольку Соединенные Штаты отступают от многостороннего подхода, а Соединенное Королевство выходит из ЕС, даже самые горячие сторонники союза по вполне понятным причинам убеждены в неизбежности его упадка.
И тем не менее, ни одно из этих факторов не влияет на важный аспект влияния ЕС, и это способность ЕС устанавливать высокие внутренние стандарты, переделывая глобальные правила в этом процессе. Правила ЕС влияют на то, какие продукты создаются и как ведется бизнес, причем не только в Европе, но и во всем мире. Поскольку он играет эту роль, ЕС может трансформировать глобальные рынки в нескольких секторах, что он, например, сделал, установив стандарты защиты конфиденциальности. Пока ЕС управляет этим важным регулирующим органом, он будет оставаться главной силой в мировой экономике.
БРЮССЕЛЬСКИЙ ЭФФЕКТ
Регуляторная сила Европы распространяется на целые страны и отрасли. Правила ЕС определяют настройки конфиденциальности по умолчанию на iPhone. Они оговаривают, как производится заготовка древесины в Индонезии, как производится мед в Бразилии и какие пестициды используют фермеры какао в Камеруне. Они решают, какое оборудование установлено на молочных заводах в Китае и сколько конфиденциальности предоставляется пользователям Интернета в Латинской Америке. Это всего лишь несколько примеров того, как ЕС может в одностороннем порядке регулировать мировые рынки, что известно как «Брюссельский эффект».
«Брюссельский эффект» предполагает, что чем крупнее и состоятельнее потребительский рынок, тем больше вероятность того, что компании-экспортеры будут соответствовать его стандартам. Сочетание размеров и достатка Европы делает ее таким потребительский рынок, от которого немногие компании захотели бы отказаться. С населением 516 миллионов и ВВП на душу населения в размере 40 900 долларов США, ЕС имеет больший рынок, чем Соединенные Штаты, и более богатый, чем Китай. Он также является вторым по величине импортером товаров в мире. В результате для многих компаний преимущества доступа к рынкам перевешивают затраты на адаптацию к строгим стандартам ЕС.
Но один только размер рынка не объясняет способность Европы проецировать свои регуляторные предпочтения за пределы своих границ. ЕС также создал обширную институциональную архитектуру и использовал политическую волю для обеспечения соблюдения своих правил. Брюссель имеет далеко идущие санкционные полномочия и возможность запретить продукты или услуги на рынке ЕС. Перспектива такого исключения эффективно сдерживает нарушения и способствует соблюдению правил ЕС.
В результате Брюссельского эффекта ЕС не нужно навязывать свои стандарты кому-либо принудительно - одной лишь рыночной силы часто достаточно, чтобы преобразовать стандарт ЕС в глобальный стандарт, поскольку компании добровольно расширяют правила ЕС для управления своей деятельностью во всем мире.
«Брюссельский эффект» предполагает, что чем крупнее и состоятельнее потребительский рынок, тем больше вероятность того, что компании-экспортеры будут соответствовать его стандартам. Сочетание размеров и достатка Европы делает ее таким потребительский рынок, от которого немногие компании захотели бы отказаться. С населением 516 миллионов и ВВП на душу населения в размере 40 900 долларов США, ЕС имеет больший рынок, чем Соединенные Штаты, и более богатый, чем Китай. Он также является вторым по величине импортером товаров в мире. В результате для многих компаний преимущества доступа к рынкам перевешивают затраты на адаптацию к строгим стандартам ЕС.
Но один только размер рынка не объясняет способность Европы проецировать свои регуляторные предпочтения за пределы своих границ. ЕС также создал обширную институциональную архитектуру и использовал политическую волю для обеспечения соблюдения своих правил. Брюссель имеет далеко идущие санкционные полномочия и возможность запретить продукты или услуги на рынке ЕС. Перспектива такого исключения эффективно сдерживает нарушения и способствует соблюдению правил ЕС.
В результате Брюссельского эффекта ЕС не нужно навязывать свои стандарты кому-либо принудительно - одной лишь рыночной силы часто достаточно, чтобы преобразовать стандарт ЕС в глобальный стандарт, поскольку компании добровольно расширяют правила ЕС для управления своей деятельностью во всем мире.
ТРЕБОВАНИЯ ДАННЫХ
Европа оказывает своим регулирующим влиянием особый эффект в отношении конфиденциальности данных. В 2016 году ЕС принял Общее положение о защите данных (GDPR), которое ограничивает количество собираемых персональных данных и цели, для которых эти данные могут использоваться; это также требует, чтобы любая организация - частная или государственная - собирающая и обрабатывающая такие данные, обеспечивала их целостность, безопасность и точность. В GDPR оговаривается «право быть забытым», при котором люди сохраняют за собой право требовать удаления определенных личных данных. Положение закона «Конфиденциальность как первоочередность» требует, чтобы производители разрабатывали свои продукты и услуги с учетом обязательств по GDPR. Компании, которые не соблюдают GDPR, подвергаются штрафам в размере до 20 миллионов евро или до четырех процентов от общего мирового дохода компании за предыдущий финансовый год.
Принятие GDPR было спорным процессом. Правительство Соединенных Штатов и ведущие американские компании, в том числе Cisco, Intel, Microsoft и NBCUniversal, выступили против регулирования на том основании, что оно будет препятствовать сотрудничеству в области национальной безопасности и убивать инновации и исследования. Интенсивность американской критики соответствовала глубокому расхождению во взглядах между ЕС и США относительно способности рынков к самоуправлению и желательности государственного вмешательства. Законы США о конфиденциальности данных значительно слабее, чем законы ЕС, и в основном они ограничены государственным сектором, здравоохранением и банковским делом. Частному сектору в Соединенных Штатах в основном оставалось разрабатывать и применять собственные ограничения конфиденциальности данных.
ЕС является важным рынком для многих компаний, завязанных на управлении данными, включая Facebook и Google. Facebook имеет более 250 миллионов пользователей в Европе, и они обеспечивают 25 процентов мирового дохода Facebook. Доля Google на рынке поиска составляет более 90 процентов в большинстве стран-членов ЕС, что превышает 67-75 процентов рынка в Соединенных Штатах.
Для них отказ от рынка ЕС даже отдаленно не является коммерчески выгодным вариантом. Этим цифровым компаниям будет сложно обойти GDPR, потому что регулирование защищает европейские данные независимо от того, где они обрабатываются.
Компании могут пожелать разделить продукты и услуги между рынками, пытаясь обойти Брюссельский эффект. Вместо того чтобы придерживаться единого стандарта в своем глобальном поведении, корпорации могли бы адаптировать свою практику к различным регулирующим рынкам. Но сделать это будет сложно и дорого, что сделает эту тактику крайне маловероятной. Многие цифровые компании хранят свои данные на зарубежных серверах и должны перемещать их через границы. Поскольку правила конфиденциальности могут различаться в разных юрисдикциях, а разработка нескольких режимов соответствия обходится дорого,
Принятие GDPR было спорным процессом. Правительство Соединенных Штатов и ведущие американские компании, в том числе Cisco, Intel, Microsoft и NBCUniversal, выступили против регулирования на том основании, что оно будет препятствовать сотрудничеству в области национальной безопасности и убивать инновации и исследования. Интенсивность американской критики соответствовала глубокому расхождению во взглядах между ЕС и США относительно способности рынков к самоуправлению и желательности государственного вмешательства. Законы США о конфиденциальности данных значительно слабее, чем законы ЕС, и в основном они ограничены государственным сектором, здравоохранением и банковским делом. Частному сектору в Соединенных Штатах в основном оставалось разрабатывать и применять собственные ограничения конфиденциальности данных.
ЕС является важным рынком для многих компаний, завязанных на управлении данными, включая Facebook и Google. Facebook имеет более 250 миллионов пользователей в Европе, и они обеспечивают 25 процентов мирового дохода Facebook. Доля Google на рынке поиска составляет более 90 процентов в большинстве стран-членов ЕС, что превышает 67-75 процентов рынка в Соединенных Штатах.
Для них отказ от рынка ЕС даже отдаленно не является коммерчески выгодным вариантом. Этим цифровым компаниям будет сложно обойти GDPR, потому что регулирование защищает европейские данные независимо от того, где они обрабатываются.
Компании могут пожелать разделить продукты и услуги между рынками, пытаясь обойти Брюссельский эффект. Вместо того чтобы придерживаться единого стандарта в своем глобальном поведении, корпорации могли бы адаптировать свою практику к различным регулирующим рынкам. Но сделать это будет сложно и дорого, что сделает эту тактику крайне маловероятной. Многие цифровые компании хранят свои данные на зарубежных серверах и должны перемещать их через границы. Поскольку правила конфиденциальности могут различаться в разных юрисдикциях, а разработка нескольких режимов соответствия обходится дорого,
бизнес-логика вынуждает эти цифровые компании унифицировать: они применяют самые строгие стандарты по всем направлениям, чтобы сохранить возможность ведения бизнеса повсюду.
Вместо того, чтобы делить свои услуги или полностью отказаться от рынка ЕС, несколько американских компаний, включая Google, Facebook, Microsoft, Netflix, Uber и Airbnb, изменили свою глобальную политику конфиденциальности, чтобы соответствовать стандартам ЕС. И поскольку корпорации поклонились Брюссельскому эффекту, правительства последовали его примеру. На сегодняшний день почти 120 стран приняли законы о конфиденциальности, большинство из которых напоминают режим защиты данных ЕС. Соединенные Штаты, возможно, не смогут держаться вечно. Если Вашингтон признает, что настало время для принятия надежного федерального закона о защите данных, «Брюссельский эффект» достигнет своего последнего рубежа.
БОЙСЯ НЕ "НЕРЕШИТЕЛЬНУЮ ЕВРОПУ"
В мире растущего разочарования в международном сотрудничестве, Брюссельский эффект привел к впечатляющему согласию, если не к консенсусу, по важнейшим трансграничным вопросам, таким как конфиденциальность данных. Но встречный ветер сильный. Растущий Китай, негативная реакция на глобализацию и упадок международного сотрудничества - это лишь некоторые из факторов, которые противодействуют установлению европейских нормативных стандартов.
Тем не менее, есть основания полагать, что Брюссельский эффект будет преобладать. Хотя вскоре Китай может стать крупнейшим потребительским рынком, его прогнозируемый доход на душу населения в 2050 году составит 17 372 доллара, что намного ниже, чем в странах-членах ЕС. Менее обеспеченные потребители имеют меньший аппетит к правилам, которые могут поставить под угрозу рост и экономическое развитие. А поскольку импортеры устанавливают стандарты, регулируя доступ к рынкам, а экономика Китая опирается в первую очередь на экспорт, «эффект Пекина» вряд ли заменит Брюссельский эффект в ближайшее время.
Страх сокращения многосторонности также не является поводом для тревоги. Страны могут отступить от соглашений о безопасности и торговле или даже покинуть ЕС. Но эти антиглобалистские позиции не будут подрывать глобальные правила, которые производит ЕС. Возьмем, к примеру, Brexit: примерно половина британского экспорта предназначена для ЕС, а это означает, что Соединенному Королевству будет необходим доступ к большому потребительскому рынку ЕС еще долго после Brexit. В то время как британские компании могут, в принципе, принять один набор стандартов для Европы и множество других наборов стандартов для остального мира после Brexit, эффект Брюсселя делает это маловероятным. Таким образом, Брюссельский эффект смягчает упадок глобализации и, во всяком случае, заполняет пустоту, оставленную ослабевающей многосторонностью. Брюссельский эффект, скорее всего, сохранится, что расширит регуляторную гегемонию ЕС в обозримом будущем, тем самым ставя под сомнение представление о неизбежном снижении оптовых продаж в Европе.
переклад: редакция SGS
джерело
Тем не менее, есть основания полагать, что Брюссельский эффект будет преобладать. Хотя вскоре Китай может стать крупнейшим потребительским рынком, его прогнозируемый доход на душу населения в 2050 году составит 17 372 доллара, что намного ниже, чем в странах-членах ЕС. Менее обеспеченные потребители имеют меньший аппетит к правилам, которые могут поставить под угрозу рост и экономическое развитие. А поскольку импортеры устанавливают стандарты, регулируя доступ к рынкам, а экономика Китая опирается в первую очередь на экспорт, «эффект Пекина» вряд ли заменит Брюссельский эффект в ближайшее время.
Страх сокращения многосторонности также не является поводом для тревоги. Страны могут отступить от соглашений о безопасности и торговле или даже покинуть ЕС. Но эти антиглобалистские позиции не будут подрывать глобальные правила, которые производит ЕС. Возьмем, к примеру, Brexit: примерно половина британского экспорта предназначена для ЕС, а это означает, что Соединенному Королевству будет необходим доступ к большому потребительскому рынку ЕС еще долго после Brexit. В то время как британские компании могут, в принципе, принять один набор стандартов для Европы и множество других наборов стандартов для остального мира после Brexit, эффект Брюсселя делает это маловероятным. Таким образом, Брюссельский эффект смягчает упадок глобализации и, во всяком случае, заполняет пустоту, оставленную ослабевающей многосторонностью. Брюссельский эффект, скорее всего, сохранится, что расширит регуляторную гегемонию ЕС в обозримом будущем, тем самым ставя под сомнение представление о неизбежном снижении оптовых продаж в Европе.
переклад: редакция SGS
джерело
~
Сподобалась стаття? Подаруйте нам, будь-ласка, чашку кави й ми ще більш прискоримося та вдосконалимося задля Вас.) SG SOFIA - медіа проект - не коммерційний. Із Вашою допомогою Ми зможемо розвивати його ще швидше, а динаміка появи нових Мета-Тем та авторів тільки ще більш прискориться. Help us and Donate!
Ще матеріали до теми:
