Италия и Франция: конфликт по вопросу

будущего ЕС

С приходом к власти в Италии нового «правительства перемен» отношения между Римом и Парижем ухудшаются с каждым месяцем. В основе противоречий между двумя государствами - основателями Европейского союза - разные взгляды на политику ЕС в Африке, проблему распределения беженцев, экономическую политику стран ЕС и, пожалуй, самые фундаментальные разногласия - по вопросу будущего европейской интеграции. Однако если некоторые из этих проблем, как, например, миграционный кризис и дискуссия вокруг будущего Евросоюза, являются относительно новым фактором отношения двух стран, то проблемы конкуренции в Африке и противоречия по экономическим вопросам давно уже стали камнем преткновения для Парижа и Рима. Однако ни Рим, ни Париж не демонстрируют готовности к сглаживанию противоречий, а всё чаще публично критично высказываются в адрес друг друга, используя критику как инструмент внутриполитической борьбы и влияния на дискуссию внутри Союза. Для ЕС, изрядно измученного затяжными переговорами вокруг брекзита, ростом популизма и недисциплинированностью ряда стран Восточной Европы, публичный конфликт двух государств-основателей становится ещё одним фактором неопределённости будущего европейской интеграции, к тому же негативно влияющим на образ Союза на внешнеполитической арене.

Впоследствии он призвал «деколонизировать Африку» и подчеркнул, что ЕС, «если у него достаточно смелости, должен взять на себя ответственность заняться этой темой». Следом за ним другой вице-премьер М. Сальвини заявил, что «Франция - среди тех, кто крадёт богатства Африки». В ответ на это в МИД Франции вызвали для объяснений посла Италии в Париже Т. Кастальдо, которая только подлила масла в огонь, сказав, что «если бы Франция не обогащалась за счёт африканских колоний, которых она делает ещё более бедными, она была бы пятнадцатой экономикой мира, а вовсе не одной из первых, как сейчас»

7 февраля Франция пошла на серьёзный дипломатический шаг - отозвала посла из Рима, объяснив это тем, что Франция в течение нескольких месяцев остаётся объектом «беспочвенных атак» со стороны итальянских властей. В последний раз процедура отзыва посла в отношениях двух стран была совершена в 1940 г., когда фашистская Италия вступила в войну на стороне Германии против Франции и Великобритании. В этот раз «последней каплей» стала встреча вице-премьера Италии Луиджи Ди Майо с лидерами французского движения «жёлтых жилетов», продолжающих протесты против политики французских властей.

Разразившийся скандал многие сочли проявлением итальянской внутриполитической борьбы. Большинство французских и итальянских СМИ действительно справедливо отмечают, что для Л. ди Майо французская карта является одной из попыток восстановления падающего рейтинга «Движения пяти звезд». И это, безусловно, так, поскольку лидер «Движения» заметно проигрывает по популярности и главе «Лиги» М. Сальвини, и председателю правительства Дж. Конте. Кроме того, уже весной 2019 г. состоятся выборы в Европарламент и все партии заметно оживились, вступив в этап предвыборной борьбы. Однако эта попытка Л. ди Майо была бы заведомо обречена на провал, если бы отношения двух стран действительно не ухудшались на протяжении уже почти десятка лет, и в итальянском общественном сознании Франция не приобретала постепенно образа главного врага внутри Европейского союза. По последним опросам, 38% населения Италии считают Францию наиболее враждебной Италии внутри ЕС, и это больше, чем «антирейтинг» любой другой страны ЕС. Что же омрачает отношения двух государств - основателей Евросоюза и могут ли эти противоречия быть фактором риска для всего ЕС?

Конфликт стал новым одним звеном в длинной цепи итало-французского противостояния, начавшегося ещё во времена Н. Саркози и С. Берлускони. Тогда, в далёком 2011 г. итальянский премьер-министр был в ярости от того, что французский президент в инициативном порядке начал бомбардировки Ливии, едва дождавшись одобрения других глав государств ЕС. М. Каддафи (прим.ред: для расширения оценки его деятельности прочитайте о грандиозном проекте строительства "Великой рукотворной реки", которая бы сделала Ливию зеленой страной с мощным с/х и крупнейшем экспортере воды! на Ближнем Востоке, что могло бы радикально поменять эту часть суши - и почему это важно) был близким другом С. Берлускони, значимым акционером итальянской «Finmeccanica», банка Unicredit, купил долю итальянской «Еnі» и даже одно время владел клубом «Ювентус». Италия стала крупнейшим покупателем ливийской нефти и первым внешнеторговым партнёром Ливии. Каддафи помогал сдерживать потоки мигрантов из Ливии в Италию. Взамен Берлускони приложил огромные усилия к тому, чтобы сделать отказавшегося от поддержки терроризма и ядерного оружия бывшего «бешеного пса Ближнего Востока» М. Каддафи «рукопожатным» в США и странах Европы. У «Еnі» и «Finmeccanica» были серьёзные проекты в Ливии в сфере энергетики, инфраструктуры и машиностроения. Однако уже тогда с ними конкурировали французские «Dassault» и «Total». А с началом бомбардировок и последовавших за ними свержения Каддафи и гражданской войной в Ливии, Италии стало гораздо сложнее отстаивать свои экономические интересы, а потоки мигрантов, высаживающихся на итальянских берегах, возросли многократно.

В том же 2011 г. обострилось противостояние Италии и Франции по экономическим вопросам. В тот период Италия переживала острую фазу кризиса суверенного долга, спровоцированную ситуацией в Греции. Спред достиг 500 пунктов, и ЕЦБ срочно скупал итальянские государственные облигации, чтобы спасти страну от банкротства. Именно тогда дуумвират Франции и Германии в лице И. Саркози и А. Меркель оказал беспрецедентное давление на С. Берлускони с тем, чтобы в стране были введены меры жёсткой экономии, а президент ЕЦБ француз Ж.-К. Трише направил правительству Италии официальное письмо с требованием провести ряд экономических реформ. С тех пор в итальянском общественном сознании прочно укоренился комплекс страны с «ущемленным суверенитетом», находящейся во внешнем управлении Брюсселя.

В сегодняшних условиях Италия и Франция по-прежнему пытаются конкурировать в Ливии и ведут «войну конференций». В 2012 г. Италия сделала ставку на новое правительство Ливии в Триполи. Правительство национального единства во главе с Ф. Сараджем было сформировано в декабре 2015 г. при активном содействии Рима. Было заключено новое соглашение в сфере миграции. Тем не менее, сегодня итальянскому руководству вполне очевидно, что официальное правительство Ливии с трудом способно гарантировать защиту итальянских экономических интересов, не говоря уже о контроле над потоками мигрантов. Итальянское руководство осознаёт, что требуется системное решение ливийской проблемы, без которого не может быть решён и миграционный вопрос. С этой целью уже осенью 2018 г. Рим начал взаимодействовать и с другими ливийскими акторами, такими как маршал X. Хавтар. Франция же, напротив, официально поддержав Правительство национального единства, довольно давно и тесно взаимодействует с X. Хавтаром. Однако главная задача и Франции и Италии сегодня - это проявить себя как важного регионального игрока, оказывая посредничество в процессе ливийского примирения, и, безусловно, получить соответствующие экономические дивиденды. С целью предстать в виде главной переговорной площадки сначала Франция, а затем Италия созвали статусные международные конференции по Ливии: весной - в Париже, в ноябре 2018 г. - в Палермо.

Однако Франция не только конкурирует с Италией в Ливии, но и пытается взять на себя лидерство в формировании внешней политики Европейского союза в Африке. Так, еще в сентябре 2017 г. в речи «Инициатива для Европы» Э. Макрон заявил о том, что Африка и Средиземноморье - важнейшие приоритеты внешней политики Европейского союза, поскольку это регион ближайшего соседства, который формирует самые серьезные вызовы для ЕС. Поэтому ЕС нуждается в хорошо проработанной африканской стратегии, и, конечно же, Франция готова сыграть одну из главных ролей в формировании и осуществлении такой стратегии. В данном контексте обвинения Л. ди Майо выглядят как сознательный «подрыв авторитета» Франции как возможного лидера африканской политики Евросоюза.

Заявлением об африканской валюте Л. ди Майо способствует разжиганию давних противоречий в отношениях между Францией и её бывшими колониями. Курс франка КФА изначально был жёстко привязан к курсу французского франка, с введением евро он получил фиксированное соотношение с евро. В обмен на гарантию конвертируемости франка КФА со стороны Франции страны-участницы валютного союза согласились поместить 65% своих валютных резервов на специальный счёт в Казначействе Франции. Также бывшей метрополии было предоставлено право вето в отношении денежной политики стран Зоны франка в случае овердрафта счёта. В ряде стран, использующих франк КФА, действительно присутствует мнение, что посредством франка КФА продолжает поддерживаться французская неоколониальная система, которая эксплуатирует ресурсы стран региона, замедляет рост и вынуждает молодежь эмигрировать, рискуя жизнью. Однако сторонники франка КФА считают его фактором стабильности, который помог экономикам 14 африканских стран не страдать от высокой инфляции и параллельных рынков, как это произошло, например, в Зимбабве.

Помимо этого, Италия и Франция уже не раз публично упрекали друг друга в несоблюдении своих обязательств в сфере приёма беженцев. Накануне июньского саммита ЕС 2018 г., когда Италия отказывалась принимать в свой порт судно с беженцами «Аквариус», Э. Макрон обвинял Рим в «цинизме и безответственности», а Италия, в свою очередь, упрекала французские власти в систематическом отказе принимать тех мигрантов, которые прибыли в Италию, но по соответствующей квоте должны быть переправлены во Францию.

В марте 2018 г. отношения Италии и Франции обострились из-за конфликта вокруг действий французской полиции в лагере беженцев в итальянском г. Бардонеккьо. Тогда французский посол был вызван для объяснений в МИД Италии, а первые лица страны обвиняли французские власти в нарушении государственного суверенитета Италии.

В Риме весьма разочарованы отсутствием конкретных шагов в реализации договорённостей, достигнутых на июньском саммите Европейского союза 2018 г. в сфере миграции. Правительство скептически относится к способности ЕС коллективно справиться с притоком беженцев и уже активно действует на этом направлении в одиночку. В частности, осенью 2018 г. был принят нашумевший «закон о безопасности», в котором Италия суверенно определила правила содержания мигрантов, запросивших статус беженца, и правила его предоставления. Кроме того, министр внутренних дел Италии М. Сальвини объявил итальянские порты закрытыми для судов НПО, спасающих мигрантов в море, считая их контрабандистами. По мнению итальянского руководства, необходимо сосредоточиться на помощи мигрантам на ливийских берегах, коль скоро страны Европейского союза не могут договориться о справедливом распределении беженцев и создании эффективно работающей системы контроля границ ЕС. В частности, под вопросом стоит продление операции «София», к пересмотру условий которой с лета 2018 г. призывает Италия, играющая ключевую роль в реализации мер спасания.

В качестве ещё одного фактора напряжённости стоит отметить также публичную поддержку со стороны Л. Ди Майо и М. Сальвини движения «жёлтых жилетов» во Франции в декабре 2018 - феврале 2019 гг.^[1]В этот раз уже Франция усмотрела в публичных выступлениях итальянских официальных лиц нарушение национального суверенитета и вмешательство во внутренние дела государства.

Потенциал нового конфликта двух государств - основателей Евросоюза несут в себе выборы в Европарламент в мае 2019 г. В октябре 2018 г. М. Сальвини и лидер «Национального объединения» Франции М. Ле Пен объявили об объединении своих усилий на общеевропейских выборах. «Мы с Маттео Сальвини не боремся с Европой, мы боремся с Европейским союзом, как с тоталитарной системой, и наша борьба нацелена на спасение настоящей Европы», - заявила Ле Пен. Безусловно, это один из главных раздражителей в отношениях Рима и Парижа. В то время как Э. Макрон призывает к новому этапу интеграции ЕС, итальянское правительство, по сути, открыто поддерживает его главного оппонента и конкурента. В таких условиях перспективы сотрудничества Италии и Франции в деле строительства новой «единой Европы» вызывают большие сомнения.

Глубинная причина конфликта Италии и Франции, однако, не в Африке, не в миграции и не в отсутствии дипломатической вежливости, а в разном видении будущего Европейского союза и положения своих стран внутри ЕС. Франция открыто говорит о лидерском тандеме с Германией в деле спасения и укрепления европейской интеграции, в то время как в Риме «лидерские» амбиции Парижа и Берлина воспринимаются крайне негативно как стремление «навязать» своё видение будущего развития Союза. В Риме опасаются, что в такой «единой Европе» не остается места для Италии, которая декларирует стремление стать более активным актором на международной арене. При этом, если для Э. Макрона существует только «суверенная Европа», а понятие «совранизм» (т.е. защита приоритета национального суверенитета над наднациональным) имеет исключительно негативный окрас, то для итальянских руководителей «национальный суверенитет» - это фундамент их политической поддержки и главный элемент политической программы. И наверняка в Париже осознают тот факт, что популярность нового «спасителя единой Европы» Э. Макрона в самой Франции достигла минимума с момента выборов, а вот рейтинг сторонника «национального суверенитета», популиста М. Сальвини продолжает расти.

Итальянское «правительство перемен», апеллируя к суверенитету народа Италии в принятии ключевых политических и экономических решений, по сути, ставит под вопрос не только дальнейшие шаги в сторону углубления европейской интеграции, но призывает к пересмотру уже функционирующих институтов, норм и правил Евросоюза, и самое важное - к пересмотру границы между национальным и наднациональным. Ключевой вопрос 2019 г. - как покажут себя французские «интеграционисты» и итальянские «совранисты» не только на выборах в Европарламент, но и внутри своих стран. Это будет зависеть от того, удастся ли Э. Макрону восстановить утраченную поддержку, реализуя ряд непопулярных реформ, а итальянскому «правительству перемен» - удержать её, проводя в жизнь те решения, которые поддержал итальянский народ. Кроме того, важное значение для всего Европейского союза бу дет иметь баланс «интеграционистов» и «совранистов» в политических институтах ЕС и в национальных политических элитах: уже сейчас можно наблюдать, как фронт евроскептиков начинает расширяться и приобретать коалиционный характер. Помимо союза с Ле Пен, римские власти выстраивают диалог с польской партией «Право и справедливость» и имеют тесные контакты с венгерским лидером В. Орбаном. Между тем пока не вполне понятно, каков баланс национального и наднационального в понимании новых европейских «совранистов». Есть ли у них какое-то общее видение будущего ЕС и пределов свободы национальных государств?

Конфликт Рима с Брюсселем по вопросу итальянского бюджета на 2019 г., а также расходящиеся позиции стран Евросоюза по вопросам финансовой дисциплины позволяют сделать вывод, что требования большей самостоятельности национальных правительств в финансовой сфере будут звучать и далее. Понятно также, что в миграционной сфере продолжится тенденция на «суверенизацию» государств. В сфере общей внешней политики и политики безопасности (в частности, в регионе Ближнего Востока и в Африке) странам Европейского союза вряд ли удастся сформировать единое видение стратегий и подходов в ближайшем будущем. Фундаментальные противоречия ключевых государств ЕС свидетельствуют о глубоком кризисе доверия и препятствуют формированию солидарности внутри Союза. Безусловно, внешние факторы и риски нестабильности (прежде всего, поведение США, России, Китая) могут способствовать повышению уровня доверия внутри Евросоюза. Это уже заметно на примере единогласного продления санкций в отношении России или приведения в действия «Блокирующего статута» в связи с восстановлением США санкций в отношении Ирана. Однако рассчитывать на сплачивающую роль внешних угроз весьма опасно - ведь внешние игроки могут использовать имеющиеся разногласия стран ЕС в своих целях, тем самым усугубив их. Таким образом, очевидно, что преодоление кризисных явлений внутри ЕС возможно только в том случае, если хотя бы в «ядре» Союза будет найден новый баланс между национальным и наднациональным суверенитетом и появятся новые внутренние факторы, способствующие формированию «доверия».

Сподобалась стаття? Допоможи нам стати кращими. Даний медіа проект - не коммерційний. Із Вашою допомогою Ми зможемо розвивати його ще швидше, а динаміка появи нових Мета-Тем та авторів тільки ще більш прискориться. Help us and Donate!