Курдское Пробуждение

Для понимания масштаба темы и проблемы - изучите карту расселения курдов на Ближнем Востоке (прим.ред.)

"Мы долго воевали в Сирии", - сказал президент США Дональд Трамп в последние дни 2018 года. «Теперь пришло время нашим войскам вернуться домой». Неожиданный призыв президента к быстрому выводу почти 2000 человек Американских войск, дислоцированных в Сирии, вызвал широкую критику со стороны представителей внешнеполитического ведомства США. Но это стало еще большим шоком для главного партнера Соединенных Штатов в борьбе против Исламского государства (или ИГИЛ), сирийских курдов. За несколько недель до объявления президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган угрожал вторгнуться в районы северной Сирии, контролируемые курдскими боевиками. Единственное, что его останавливало, было присутствие американских войск. Отвод их оставило бы курдов очень уязвимыми. «Если [американцы] уйдут, - предупредил один сирийский курд, - мы будем проклинать их как предателей».

Подробности об уходе США из Сирии остаются отрывочными. Но независимо от того, что в конечном итоге решит Вашингтон, объявление Трампа ознаменовало жестокий поворот для курдов на всем Ближнем Востоке. Еще в середине 2017 года курды пережили ренессанс. Сирийские курды, являющиеся союзниками единственной в мире сверхдержавы, сыграли центральную роль в значительном разгроме ИГИЛ на поле боя и захватили столицу группировки Ракку. Подразделения народной защиты (YPG), сирийские курдские ополченцы, контролировали крупные участки сирийской территории и должны были стать важным участником переговоров по прекращению гражданской войны в стране. Турецкие курды, хотя и находились в осаде у себя дома, грелись в свете достижений своих сирийских коллег, с которыми они тесно связаны. А в Ираке орган, который управляет курдским регионом страны - региональное правительство Курдистана или КРГ - был в расцвете своих полномочий, готовясь к референдуму о независимости в сентябре 2017 года.

К концу 2018 года многие мечты курдов оказались разбиты. После того, как подавляющее большинство иракских курдов проголосовало за независимость на референдуме КРГ, иракское правительство при поддержке Ирана и Турции вторглось в Иракский Курдистан и захватило около 40 процентов его территории. В одночасье КРГ потерял не только почти половину своей земли, но и большую часть международного влияния. Турецкие курды, несмотря на то, что они получили места в парламенте на выборах в июне 2018 года, в течение всего года подвергались беспощадным нападкам со стороны Эрдогана и его правительства, в том числе возобновили военную кампанию против Рабочей партии Курдистана (РПК), левой сепаратистской группировки. В Сирии Турция вторглась в контролируемый курдами город Африн в марте 2018 года, вытеснив YPG и около 200 000 местных курдов. Затем, в декабре, сирийские курды узнали, что их американские защитники могут вскоре совсем отказаться от них.

Эти неудачи, однако, свидетельствуют о более широкой тенденции, которая сформирует Ближний Восток в предстоящие годы. По всему региону курды обретают уверенность в себе, добиваясь давно лишенных прав и, что самое важное, сотрудничают друг с другом через национальные границы и всюду по диаспоре. В большей степени, чем в любой предыдущий момент истории,

Сохраняются значительные барьеры на пути к единству, в том числе языковые разногласия и присутствие по крайней мере двух сильных государств, Ирана и Турции, которые заинтересованы в пресечении любых форм панкурдизма. Тем не менее, недавние события положили начало процессу строительства курдской нации, который в конечном итоге будет трудно сдержать. Даже если не будет единого, единого, независимого Курдистана, курдское национальное пробуждение началось. Государства Ближнего Востока могут бояться пробуждения курдов, но остановить их невозможно.

Около 30 миллионов курдов в настоящее время проживают в Большом Курдистане, смежном регионе, протянувшемся через юго-восточную Турцию, северо-западный Иран, северный Ирак и северо-восточную Сирию. На протяжении веков курдские племена взаимодействовали с арабской, персидской и тюркской империями, иногда сотрудничая с ними, а иногда восставая против них. Современный курдский национализм имеет свои корни в роспуске Османской империи после Первой мировой войны. Севрский договор 1920 года, подписанный между союзниками и побежденными османами, предусматривал проведение референдума о независимости в районах курдского большинства современной Турции. Тем не менее, после войны за независимость Турции, новое турецкое правительство возобновило переговоры с союзниками. Это привело к заключению Лозаннского договора 1923 года, который гарантировал турецкий суверенитет над тем, что потенциально могло быть независимым Курдистаном.

Однако требования курдов о независимости не исчезли. В течение всего двадцатого века, курдские восстания, часто поддерживаемые конкурирующими государствами, вспыхнули почти в каждой стране, где было значительное курдское население. Турция подавила курдские восстания в 1925, 1930 и 1937 годах. Затем, в середине 1980-х годов, РПК начала вооруженный мятеж в Турции, который продолжался до сих пор. В 1946 году в Иране при поддержке Советского Союза курды создали первое подлинное курдское правительство, независимую Республику Махабад, которое просуществовало в течение одного года, а затем рухнуло после того, как Москва сняла свою поддержку. Иракские курды также часто восстали против своего центрального правительства. При поддержке шаха Ирана они вели две войны против Багдада в 1960-х и 1970-х годах, но потерпели поражение в 1975 году после того, как шах заключил сделку с иракским силовиком Саддамом Хусейном, оставив курдов на произвол судьбы.

Эта агитация означала, что для каждого из четырех государств с большим курдским меньшинством подавление курдского национализма было главной целью политики. Новое турецкое государство при президенте Кемале Ататюрке запретило использование курдского языка в 1924 году и со временем ввело драконовское правление в курдских районах, сжигало деревни, перемещало людей и конфисковало их имущество. (Хотя разведка США всегда была уверена в том, что Турция сможет справиться с любой проблемой, поставленной курдами, в отчете ЦРУ 1971 года признавалось, что политика Турции, особенно та, которая запрещает использование курдского языка, лежит в основе курдских волнений.) Иран также запретил курдские диалекты в 1930-х гг. В Сирии центральное правительство не только запретило преподавание и изучение курдского языка, но также наложило ограничения на курдское владение землей. А начиная с 1960-х годов Дамаск лишил гражданства десятки тысяч сирийских курдов, сделав их лицами без гражданства. По всему Ближнему Востоку курдские районы экономически игнорировались и подвергались маргинализации.

Перед лицом этих репрессий курдам удалось сохранить и даже укрепить свою самобытность на протяжении поколений. Как заметил курдский ученый Хамит Бозарслан, правительства Ирана, Ирака, Сирии и Турции считают курдов меньшинством, но они не считают себя едиными. Они составляют большинство на своей родине, в Курдистане, который только в результате геополитической истории стал придатком других государств. И именно современная государственная система на Ближнем Востоке исторически была главным препятствием для национальных чаяний курдов. В предварительном докладе разведки ЦРУ от 1960 года утверждается, что курды Ирана и Ирака имеют все необходимые элементы для автономии - военную мощь, лидерство и возможность материальной поддержки со стороны внешней державы, Советского Союза. «Только относительная стабильность материнских правительств, - отмечается в отчете, - препятствует активному курдскому сепаратизму».

На протяжении большей части двадцатого века единственный возможный путь к курдской автономии (или, если на то пошло, независимости) пролегал через провал государства. По сути, это именно то, что произошло за последние два десятилетия. Если у курдов сегодня есть проблеск надежды в Ираке и Сирии, то это из-за падения власти в Багдаде и Дамаске. В частности, действия Соединенных Штатов - их поддержка курдов после войны в Персидском заливе, свержение Саддама в 2003 году и последующая оккупация Ирака, а также недавние усилия по борьбе с ИГИЛ в Сирии - создали условия для возрождения. курдских политических устремлений. Вашингтон, непреднамеренно и в своих собственных стратегических потребностях, акушерствовал над курдским национализмом.

Американское военное и политическое взаимодействие с курдами всерьез началось с войны в Персидском заливе 1990–1991 годов. После того, как иракская армия была выселена из Кувейта, она обратила свое оружие на курдов и шиитов, которые откликнулись на призыв президента США Джорджа Буша-младшего восстать против Багдада.

Столкнувшись с возможностью гуманитарного кризиса, Соединенные Штаты при поддержке Франции и Великобритании объявили бесполетную зону над курдскими районами северного Ирака. Защищенные бесполетной зоной, иракские курды смогли создать региональную автономию, основав КРГ в 1992 году. Иракский Курдистан стал оплотом проамериканских настроений в стране, особенно после вторжения США в 2003 году, продвигая дальнейшее американо-курдское сотрудничество. Курдские силы в союзе с войсками США в начальной войне против Саддама, а в последующие годы иракский Курдистан обеспечил опору стабильности, поскольку остальная часть страны погрузилась в гражданскую войну.

Основание КРГ дало важный психологический импульс курдам не только в Ираке, но и на всем остальном Ближнем Востоке. Это продемонстрировало, что курды могут управлять собой и обеспечить международное признание. Это также начало изменять курдские отношения с другими государствами. Хотя Турция традиционно не одобряла требования курдов об автономии, турецкое правительство при Эрдогане предпочло не противостоять КРГ, а вместо этого наладить с ней политические и экономические связи. Иракские курды, не имеющие выхода к морю, нуждались в канале для дипломатии и торговли, особенно для экспорта нефти, и Анкара была рада их предоставить. В 2010 году Турция открыла консульство в столице КРГ Эрбиле. Затем, в 2012 году, КРГ и Турция подписали соглашение о строительстве нефтепровода из Иракского Курдистана в Средиземное море. К 2018 году около 400 000 баррелей нефти КРГ поступало в турецкий порт Джейхан каждый день. Анкара предоставила КРГ экономическую линию жизни, предоставив ей передышку для консолидации в Ираке. Некоторое время Эрдоган также получал внутреннюю прибыль, так как турецкие курды, близкие к президенту КРГ Масуду Барзани, начали голосовать за партию Эрдогана на выборах в Турции. Уверенный в своих добрых курдских убеждениях, в 2009 году Эрдоган начал внутренний мирный процесс с РПК.

Вскоре, еще одна акция США состояла в том, чтобы непреднамеренно изменить положение курдов на Ближнем Востоке. В 2014 году администрация Обамы начала бомбардировку, чтобы предотвратить попадание ИГИЛ в сирийский курдский город Кобани на границе с Турцией. В то время ИГИЛ только что пронеслось через северный Ирак и Сирию, захватив большие участки территории, включая второй по величине город Ирака, Мосул. Решение Вашингтона защитить Кобани вызвало яростные возражения со стороны Эрдогана, поскольку Соединенные Штаты будут напрямую поддерживать YPG, которая имеет тесные связи с РПК в Турции. Партнерство США с YPG имело успех на поле битвы, и возможная победа курдов в Кобани стала поворотным моментом в борьбе против ИГИЛ. Но этот самый успех начал звонить в Анкару.

Для Эрдогана альянс США-YPG стал переломным моментом для региона. Чего больше всего боялся президент Турции, так это появлением второго КРГ, в Сирии. В конце концов, сам КРГ был продуктом вмешательства США, которое привело к гражданской войне и распаду центральной власти в Багдаде, кульминацией которого стало создание федеральной системы в Ираке с КРГ в качестве составного элемента. Поскольку Сирия уже была охвачена гражданской войной, Анкара считала, что Вашингтон находится на грани повторения того, что он сделал в Ираке, то есть превращения Сирии в федеративное государство, в котором курды получат право управлять собой. Эрдоган не мог согласиться на федеральные договоренности в двух соседних странах, а тем более на сирийско-курдскую, тесно связанную с РПК. В 2014 году Эрдоган прекратил свои переговоры с РПК и начал политику прямого конфликта как с турецкими, так и с сирийскими курдами. Он стремился делегитимизировать всю курдскую политическую деятельность, связывая ее с РПК, арестовывая большое количество курдских активистов и политиков. Вашингтон, непреднамеренно и в своих собственных стратегических потребностях, акушерствовал над курдским национализмом.

Но если Соединенные Штаты непреднамеренно нарушили курдско-турецкие отношения, политика США в Ираке и Сирии, в целом, принесла курдам беспрецедентную степень международной легитимности. Франция, Великобритания и США расширили дипломатическое признание КРГ, а также оказали ей экономическую и другие формы поддержки. И сирийские курды, ранее игнорируемые внешним миром, смогли поднять свой глобальный статус благодаря своей роли в борьбе с ИГИЛ. Это признание пришло не только от западных держав. В проекте предложения по новой сирийской конституции, выдвинутом в 2017 году в рамках мирного процесса в Астане, Россия предложила курдам две важные уступки: исключение слова «араб» из названия «Сирийская Арабская Республика» и создание «культурно автономного» региона в северо-восток страны, где дети будут обучаться на арабском и курдском языках. Эти уступки были отклонены Дамаском, и нет никаких гарантий, что они когда-либо будут предоставлены. Но их включение в российское предложение продемонстрировало, что, несмотря на неустойчивое положение сирийских курдов, внешние силы начинают признавать их в качестве автономной силы, с которой приходится считаться.

Курды мобилизовались в течение всего двадцатого века, чтобы завоевать культурную автономию и некоторую степень самоуправления от центральных правительств. В течение почти 100 лет восстания и сопротивление составляли фон обычной курдской жизни. Теперь это меняется, поскольку курды приобрели опыт управления - не только в КРГ, но и во многих муниципалитетах в Сирии и Турции. Это, в свою очередь, заставило курдскую идентичность начать объединяться через национальные границы.

Пока что опыт курдов у власти чреват проблемами. КРГ, например, находится на пути к тому, чтобы стать нефтеносным государством, зависящим от продаж нефти и страдающим от коррупции, патронажа и огромной власти двух ведущих политических семей, Барзани и Талабани. Политическое крыло YPG, Партия Демократического Союза, преуспело в эффективном предоставлении услуг в районах Сирии, которые оно контролирует, но оно также создало однопартийное протогосударство. А в Турции, несмотря на то, что представители левой Народной демократической партии (HDP) с доминированием курдов выиграли 102 муниципалитета на местных выборах в марте 2014 года, Эрдоган с тех пор снял с должности 94 из них. Он пообещал действовать аналогичным образом после следующего тура муниципальных выборов в марте этого года. Будущий успех HDP может даже побудить Эрдогана закрыть партию Конституционным судом, как это сделали генералы Турции с предшественниками HDP.

Но даже если курдское самоуправление не было безуспешным успехом, оно стало благом для курдской культуры и языка во всем регионе. Это особенно верно в отношении иракского Курдистана, который может похвастаться собственными курдско-язычными институтами, включая школы и организации средств массовой информации. Несмотря на такие проблемы, как существование двух отдельных курдских диалектов, которые примерно соответствуют политическим разногласиям КРГ - на курманджи говорят в районах, где доминирует Демократическая партия Курдистана, в то время как на Сорани говорят на тех, которыми управляет Патриотический союз Курдистана - КРГ имеет создал богатую курдскую культурную среду на территории, которую он контролирует. В настоящее время существуют сотни курдских телевизионных каналов, веб-сайтов, информационных агентств и других культурных продуктов, таких как романы и фильмы. А в Сирии, где в течение десятилетий Дамаск запрещал даже частное образование на курдском языке, Партия Демократического Союза официально ввела курдское обучение в районах, находящихся под ее контролем. После почти столетней попытки предотвратить распространение курдского языка и культуры центральные правительства в настоящее время окончательно проиграли эту битву.

Возрождение курдского языка в Ираке, в свою очередь, стимулировало возрождение курдского самосознания в транснациональных социальных сетях и диаспорах. Курдская диаспора особенно сильна в Европе, в которую за последние шесть десятилетий иммигрировали более миллиона курдов - сначала как гастарбайтеры, а затем как беженцы, спасающиеся от репрессий. Свободные в организации и сотрудничестве с другими группами гражданского общества, европейские курды повысили общественную осведомленность о курдских проблемах и оказали давление на национальные правительства Германии, Франции и Нидерландов, а также на ЕС в целом, чтобы изменить свою политику в сторону Иран, Ирак, Сирия и Турция. В этом им помогло развитие социальных сетей на курдском языке.

Расцвет курдов распространился даже на Иран и Турцию, где курды имеют относительно небольшую власть. Во время краткого открытия Эрдогана курдам в период между 2009 и 2014 годами, было много школ, изданий и частных школ на курдском языке. В результате эйфория длилась недолго; к концу 2017 года почти все из них были устранены Анкарой, которая дошла до систематического снятия всех знаков на курдском языке, светофоров, а также знаков для школ и муниципальных зданий. Но не все было потеряно. Некоторые турецкие университеты все еще позволяют студентам изучать курдский язык, и турецкое государство создало телеканал, посвященный официальным трансляциям на курдском языке. В то же время в Иране правительство разрешило факультативные занятия в средней школе и университетах на курдском языке в регионах с преобладающим курдским населением.

Растущая текучесть физических границ между курдами, создание курдских правительств, таких как КРГ, появление сильных общин диаспор (особенно в Европе) и рост курдских социальных сетей и культурных продуктов - все это идет в сочетании для укрепления пан-курдской идентичности. Сегодня курды из Ирана, Ирака, Сирии, Турции и диаспоры находятся в единстве общения. Они не говорят в унисон, но дни политического насилия курдов над курдами, которые вспыхнули в Ираке в 1990-х годах, прошли, во многом потому, что курдская публика более не потерпит этого. Курды приобрели все атрибуты нации, кроме суверенитета.

Это вновь обретенное единство отражается в появлении панкурдских воинских частей. Турецкие курды воевали с YPG в Сирии, так же как сирийские и турецкие курды были интегрированы в вооруженные силы КРГ. Курдские диаспоры также вызывались сражаться, особенно с YPG. РПК командует вооруженными силами в Ираке, Турции и Сирии и в 2004 году создала филиал в Иране. Разрушение внутрикурдских границ было значительно ускорено продвижением ИГИЛ через Ирак и Сирию летом 2014 года, которое поставило под угрозу курдов в обеих странах и способствовало общенациональной солидарности. Столкнувшись с реальной экзистенциальной опасностью, курды отодвинули в сторону свою капризную политику и стали едиными. И чем больше они это сделают, тем больше они начнут перекраивать политику на Ближнем Востоке.

И в Ираке, и в Сирии хрупкость центральных правительств предоставляет курдам возможность для самоуправления, что до сих пор немыслимо в Иране и Турции. Этот процесс значительно продвинулся в Ираке, где автономия КРГ защищена конституцией. Тем не менее, КРГ все еще уязвима, как продемонстрировала реакция Багдада на провальный референдум о независимости 2017 года. В Сирии курды могут иметь возможность договориться с режимом Асада, который предоставит им определенную региональную автономию. Однако такой результат далеко не гарантирован, и уход США из страны может оставить сирийских курдов во власти Дамаска и Анкары. Тем не менее, любая сирийская или турецкая кампания по уничтожению YPG, даже кровавая, вызовет негативную реакцию среди курдов на Ближнем Востоке. Ничто не строит национальное самосознание, как Давид, берущий Голиафа.

В Турции курды добились значительного прогресса за последнее десятилетие, несмотря на недавнее ухудшение их отношений с центральным правительством. Усилия Эрдогана саботировать шансы ДПН (Дем. партия народов) на выборах - сажать в тюрьму кандидатов, вводить в заблуждение СМИ и преследовать курдских избирателей - не помешали партии войти в турецкий парламент на трех последовательных выборах. (Многие политики ДПН, в том числе лидер партии Селахаттин Демирташ, даже сейчас томятся в тюрьме.) Новая конституция Турции, принятая на референдуме в апреле 2017 года, превратила Турцию в президентскую систему и нейтрализовала ее парламент, поэтому влияние ДПН, несмотря на значительное количество депутатов, оно сильно ограничело.

Тем не менее, тот факт, что партия заняла третье место на выборах в июне 2018 года, уступив лишь правящей партии и основной оппозиционной партии, свидетельствует о том, что курдская проблема была узаконена в турецкой политике. Успех ДПН будет способствовать мобилизации курдского гражданского общества и, в конечном итоге, развитию курдских связей с другими в турецкой оппозиции. И распространение курдских организаций в Европе может помочь изменить европейское отношение к Турции в более прокурдском направлении. Именно турецкие курды, хотя и разделены между военным крылом (РПК) и политическим крылом (ДПН), в лучшем положении, чтобы взять на себя руководящую роль для курдов во всем регионе. Это потому, что они, в отличие от других курдских общин, являются частью страны, встроенной в западные институты. Даже если практика Турции расходится с западными нормами, турецкие курды извлекли выгоду из воздействия ценностей и принципов, связанных с Западом.

Случай с иранскими курдами является наиболее непрозрачным, учитывая напряженные отношения Тегерана с внешним миром и скрытный характер самого режима. Тем не менее события в других частях Курдистана влияют на события в иранских курдских регионах. Иран всегда проводил многоплановую политику в отношении курдов. Внутри страны она подавляет их, в том числе путем либерального применения смертной казни против активистов. В то же время он установил связи с КРГ в успешных усилиях по контролю иранских курдских групп, проживающих в иракском Курдистане. Тем не менее, поскольку Иран оказывается перегруженным в регионе, его лидеры обеспокоены стабильностью режима и ухудшением экономики страны, центральное правительство может увидеть курдов еще большей угрозой. У иранских курдов был небольшой опыт самоуправления, поскольку они десятилетиями жили под властью правительства, которое вмешивается во все аспекты повседневной жизни. Но Иран, как и Сирия, является хрупким государством. Изменение начнется в центре. Чем больше общекурдской идентичности и доверия растет, тем больше вероятность того, что иранские курды будут готовы к нестабильности в Тегеране.

Наконец, Соединенные Штаты остаются самым важным игроком, когда дело доходит до определения будущего курдов, особенно в Ираке и Сирии. Трамп, возможно, заканчивает партнерство США с YPG, но сирийские курды, тем не менее, выиграли от этих отношений, так как внешние силы ранее считали их наименее важным курдским населением в регионе. Теперь они на карте: спустя несколько часов после того, как Трамп объявил о выводе США из Сирии, представитель министерства иностранных дел Франции заявил, что Франция «обеспечит безопасность» сирийских курдов. И все же шаг Вашингтона заставит сирийских курдов договориться с Дамаском раньше, чем они планировали, и с позиции относительной слабости. Более того, полный вывод США может вызвать дестабилизирующую борьбу между региональными державами в Сирии, что приведет к катастрофическим последствиям для курдов.

Сподобалась стаття? Допоможи нам стати кращими. Даний медіа проект - не коммерційний. Із Вашою допомогою Ми зможемо розвивати його ще швидше, а динаміка появи нових Мета-Тем та авторів тільки ще більш прискориться. Help us and Donate!